3 мая 2019
09:05
Людмила Козловская. Иллюстрация: fromua.news
Даже если бы против Польши шпионили инопланетяне из далекой галактики, польские политики все равно нашли бы в их происках «российский след» — такова сегодняшняя расстановка акцентов в шпиономании, проявления которой с поразительной регулярностью становятся достоянием гласности в Варшаве. Рассуждения об «агрессивной и враждебной России», «руке Москвы» и «антипольских интригах Кремля» вошли в повседневный обиход в дискуссиях представителей властей, различных «экспертов» и журналистов ведущих средств массовой информации. Последний пример очередного витка шпиономании в стране, как всегда, с антироссийским подтекстом — это «дело» фонда «Открытый диалог» украинки Людмилы Козловской и ее польского мужа Бартоша Крамка.
Фонд польско-украинской супружеской пары до последнего времени не ассоциировался с какими-либо пророссийскими симпатиями или, тем более, политическими акциями. Ее представители никогда не кричали «Крым наш!» в поддержку присоединения полуострова к России и никогда не призывали к отмене антироссийских экономических санкций, в частности, по примеру польских крестьян, которые в знак протеста против блокады сбыта их овощей и фруктов на российском рынке регулярно во время своих манифестаций высыпают тонны яблок в центре Варшавы.
Хотя организация действует в Польше уже десять лет, а ее цели описаны в уставе довольно абстрактно («защита прав человека, демократии и правопорядка на постсоветском пространстве»), для широкой публики она стала известной совсем недавно. И совсем без каких-либо российских контекстов.
Политическая оппозиция никак не могла смириться с проигранными в 2015 году президентскими, а затем парламентскими выборами, в результате которых власть в стране перешла в руки национал-консервативной партии «Право и справедливость». Мечты о том, что поляки выйдут на улицы сражаться за интересы старого истеблишмента, оказались несостоятельными. В созданных в спешке Комитетах защиты демократии свои «дела» делали проходимцы, а поляки предпочитали держаться от грязи политики и политиков подальше. Именно на этом фоне из небытия и неизвестности на политическую поверхность всплыл фонд «Открытый диалог» Козловской и Крамка. Это был ценный и опытный партнер для политтехнологов от оппозиции, взявших курс на «майданизацию» ситуации в Польше: в частности, в 2013—2014 годах организация проводила «наблюдательную миссию поддержки» во время беспорядков на киевском Майдане.
На основе столь ценного опыта фонд подготовил программу свержения правительства «Права и справедливости» в Польше, сформулированную в 16 пунктах. Если некоторые из этих пунктов, особенно касающиеся простых поляков, были крайне наивны и поэтому нереальны (к примеру, призыв к неуплате налогов и прочих оплат в пользу государственной казны), то многие идеи, связанные с привилегиями определенных профессиональных групп, как оказалось, нашли отражение в действительности. Поляки стали свидетелями и обструкции реформ судебной системы со стороны судей, и включения органов самоуправления и юристов в саботаж действий правительства, и даже протестов у жилищ представителей властей, в том числе у дома самого Ярослава Качиньского — лидера «Права и справедливости».
Руководство фонда подчеркивало необходимость забастовок тех профессиональных групп, которые «могут парализовать функционирование польского государства» — к примеру, учителей. Эту идею также удалось реализовать: только что закончился изнурительный многонедельный протест педагогов, который ставил под сомнение проведение выпускных экзаминов в школах.
Ответа польских властей на такой вызов не пришлось долго ждать. 14 августа прошлого года Людмила Козловская была депортирована с территории Евросоюза: когда она прилетела в Брюссель, где ее организация также имеет свой офис, оказалось, что она не может пересечь еврограницу. Причина: польские власти внесли ее в информационной системе зоны Шенген в список лиц, подлежащих депортации с территории Евросоюза.
Польский МИД в своем официальном заявлении тогда объяснил, что это решение было продиктовано соображениями безопасности: в частности, материалы, собранные Агенством внутренней безопасности, «не оставляли сомнений» относительно неясных источников финансирования фонда. МИД сослался также на секретные сведения, переданные польской стороне дружественными спецслужбами.
В ноябре прошлого года Агенство внутренней безопасности начало следствие, пока по вопросу финансирования деятельности фонда. На прошлой неделе о том, каков прогресс в работе «охотников за шпионами», руководство агентства заслушала парламентская комиссия по делам спецслужб. По словам председателя этой комисии, оказалось, что деньги, которые получал фонд «шли со стороны лиц, которые имеют гражданство или связи с Российской Федерацией».
«Разного рода действия можно подстегнуть под гибридные действия или элементы информационной войны, которая ведется с востока и которую мы наблюдаем в СМИ и в современном мире», — таинственно заявил он.
Менее дипломатично, что характерно для нынешней польской дипломатии, высказался вице-министр иностранных дел Шимон Шинковский-Сенк:
«Активность Людмилы Козловской и руководимого ей фонда вписывается в российские действия гибридного характера. В их рамках Кремль, стремясь к раздуванию общественной и политической нестабильности, поддерживает в отдельных государствах различные антиправительственные группы и движения. Таким образом он нацеливается на поляризацию настроений граждан вокруг радикальных идей, эскалация которых может привести к дестабилизации функционирования государства».
«Агентура влияния неприемлема в демократических государствах», — комментировал ситуацию Витольд Ващиковский, до недавнего времени министр иностранных дел в правительстве «Права и справедливости», призвав к «приостановлению» деятельности фонда в Польше.
Итак, обвинения России во всех смертных грехах и болезнь шпиономании по отношению ко всем, кто не согласен с «политически правильной» антироссийской линией нынешних властей в Варшаве — это уже стандартное явление в современной Польше.
К драматическим последствиям привела, к примеру, попытка регистрации первой в Польше партии, лидеры которой открыто говорили о своих пророссийских симпатиях. Партия «Смена» с момента своего появления стала — говоря словами польской пословицы — солью в глазах польских властей. Ее руководство во главе с политиком, журналистом и политологом, кандидатом наук Матеушем Пискорским подчеркивало, что это «первая в Польше неамериканская партия», а «все правящие команды ездят за инструкциями в Вашингтон, при этом суверенитета значительно меньше».
Не могли не раздражать представителей польских властей также слова из программы партии о том, что «размещение американских войск в Польше равнозначно покорению страны без единого выстрела».
Ответ властей был жесткий: Пискорскому было предъявлено нелепое, хотя грозное и таинственное, обвинение в шпионаже. Однако неясно было, какие именно вражеские силы завербовали Пискорского. Сначала намек, казалось бы, был прост: Россия. Однако по мере того, как истории о «серьезных доказательствах», собранных контрразведчиками, становились все более туманными, направления этого шпионажа становились все более экзотическими. Сначала — Китай, а затем даже… Ирак.
После более двух лет продолжаемого судами по требованию Агенства внутренней безопасности ареста судьбой Пискорского заинтересовались в ООН. Эксперты из Рабочей группы ООН по вопросам произвольного задержания однозначно оценили его ситуацию: Польша, содержа Пискорского за решеткой, нарушает многочисленные статьи двух фундаментальных документов Организации Объединённых Наций: Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах. Не менее однозначен был призыв к польским властям: закончить этот беспредел и выплатить Пискорскому соответствующую компенсацию. Реакцией властей было… решение о продлении его содержания в тюрьме на очередные шесть месяцев.
В конце концов, начался судебный процесс над Пискорским — по просьбе обвинения он проходит в закрытом (читай: секретном) режиме. Сам Пискорский перед тем, как его ввели в судебный зал, успел сказать журналистам, что прокуратура хотела бы засекретить даже обвинительный акт, поскольку — как подчеркнул — если бы общественность узнала, какие именно обвинения ему предъявляются, прокуратуру высмеял бы весь цивилизованный мир.
Через тюремную цензуру удалось пробиться его письму-манифесту.
«Абсурд моего положения является иллюстрацией политической атмосферы в Польше, очевидным результатом политики ненависти и подстрекательства к войне, которую последовательно ведут польские власти. Одним из ее элементов является шпиономания, повсеместная теория заговора, которая говорит о том, что все поражения и неудачи — это последствие игры враждебных иностранных спецслужб. Воображаемых врагов у польских элит много, но однозначно первое место среди них занимает Россия», — написал Пискорский.
Последствия русофобии польских властей, по его словам, таковы:
«Каждый гражданин Польши, поддерживающий контакты и сотрудничающий с российскими юридическими и физическими лицами — это наверняка шпион. Последствием этой паранойи должен стать полный разрыв любых отношений с Россией и россиянами — политических, экономических, общественных, научных, культурных».
Тем временем польское Агенство внутренней безопасности последовательно устраняет из общественно-политической жизни страны людей, отличающихся «неправильными» взглядами — особенно тех, кто способствует развитию польско-российских связей. К примеру, Польшу вынужден был покинуть Леонид Свиридов, корреспондент агенства новостей «Россия сегодня», после более 10 лет проживания в Варшаве. Его история была, как две капли воды, похожа на «приключения» Пискорского: появилось обвинение в шпионаже, а все делопроизводство по вопросу лишения журналиста официальной аккредитации, а затем визы на пребывание носило «совершенно секретный» характер: ни обвиняемый, ни его адвокат к собранным материалам не имели доступа.
На мушке Агенства внутренней безопасности Польши находится также множество неизвестных широкой публике людей. Контрразведчики хвалятся, например, такими «успехами»: была задержана, а затем выслана из страны гражданка России, которая пребывала в Польше с 2013 года. К тому же четыре гражданина РФ не были впущены на территорию Польши и получили 5-летний запрет на въезд. Причина? Участие в «гибридной и информационной войне против Польши». Звучит загадочно. Польские «охотники за шпионами» разъяснили: они занимались «консолидацией пророссийских групп в Польше», а также «разжиганием польско-украинских трений».
Александр Шторм, специально для «NOVOSTI-DNY.Ru» из Варшавы
3 мая 2019 09:05 Людмила Козловская. Иллюстрация: fromua.newsДаже если бы против Польши шпионили инопланетяне из далекой галактики, польские политики все равно нашли бы в их происках «российский след» — такова сегодняшняя расстановка акцентов в шпиономании, проявления которой с поразительной регулярностью становятся достоянием гласности в Варшаве. Рассуждения об «агрессивной и враждебной России», «руке Москвы» и «антипольских интригах Кремля» вошли в повседневный обиход в дискуссиях представителей властей, различных «экспертов» и журналистов ведущих средств массовой информации. Последний пример очередного витка шпиономании в стране, как всегда, с антироссийским подтекстом — это «дело» фонда «Открытый диалог» украинки Людмилы Козловской и ее польского мужа Бартоша Крамка. Фонд польско-украинской супружеской пары до последнего времени не ассоциировался с какими-либо пророссийскими симпатиями или, тем более, политическими акциями. Ее представители никогда не кричали «Крым наш!» в поддержку присоединения полуострова к России и никогда не призывали к отмене антироссийских экономических санкций, в частности, по примеру польских крестьян, которые в знак протеста против блокады сбыта их овощей и фруктов на российском рынке регулярно во время своих манифестаций высыпают тонны яблок в центре Варшавы. Хотя организация действует в Польше уже десять лет, а ее цели описаны в уставе довольно абстрактно («защита прав человека, демократии и правопорядка на постсоветском пространстве»), для широкой публики она стала известной совсем недавно. И совсем без каких-либо российских контекстов. Политическая оппозиция никак не могла смириться с проигранными в 2015 году президентскими, а затем парламентскими выборами, в результате которых власть в стране перешла в руки национал-консервативной партии «Право и справедливость». Мечты о том, что поляки выйдут на улицы сражаться за интересы старого истеблишмента, оказались несостоятельными. В созданных в спешке Комитетах защиты демократии свои «дела» делали проходимцы, а поляки предпочитали держаться от грязи политики и политиков подальше. Именно на этом фоне из небытия и неизвестности на политическую поверхность всплыл фонд «Открытый диалог» Козловской и Крамка. Это был ценный и опытный партнер для политтехнологов от оппозиции, взявших курс на «майданизацию» ситуации в Польше: в частности, в 2013—2014 годах организация проводила «наблюдательную миссию поддержки» во время беспорядков на киевском Майдане. На основе столь ценного опыта фонд подготовил программу свержения правительства «Права и справедливости» в Польше, сформулированную в 16 пунктах. Если некоторые из этих пунктов, особенно касающиеся простых поляков, были крайне наивны и поэтому нереальны (к примеру, призыв к неуплате налогов и прочих оплат в пользу государственной казны), то многие идеи, связанные с привилегиями определенных профессиональных групп, как оказалось, нашли отражение в действительности. Поляки стали свидетелями и обструкции реформ судебной системы со стороны судей, и включения органов самоуправления и юристов в саботаж действий правительства, и даже протестов у жилищ представителей властей, в том числе у дома самого Ярослава Качиньского — лидера «Права и справедливости». Руководство фонда подчеркивало необходимость забастовок тех профессиональных групп, которые «могут парализовать функционирование польского государства» — к примеру, учителей. Эту идею также удалось реализовать: только что закончился изнурительный многонедельный протест педагогов, который ставил под сомнение проведение выпускных экзаминов в школах. Ответа польских властей на такой вызов не пришлось долго ждать. 14 августа прошлого года Людмила Козловская была депортирована с территории Евросоюза: когда она прилетела в Брюссель, где ее организация также имеет свой офис, оказалось, что она не может пересечь еврограницу. Причина: польские власти внесли ее в информационной системе зоны Шенген в список лиц, подлежащих депортации с территории Евросоюза. Польский МИД в своем официальном заявлении тогда объяснил, что это решение было продиктовано соображениями безопасности: в частности, материалы, собранные Агенством внутренней безопасности, «не оставляли сомнений» относительно неясных источников финансирования фонда. МИД сослался также на секретные сведения, переданные польской стороне дружественными спецслужбами. В ноябре прошлого года Агенство внутренней безопасности начало следствие, пока по вопросу финансирования деятельности фонда. На прошлой неделе о том, каков прогресс в работе «охотников за шпионами», руководство агентства заслушала парламентская комиссия по делам спецслужб. По словам председателя этой комисии, оказалось, что деньги, которые получал фонд «шли со стороны лиц, которые имеют гражданство или связи с Российской Федерацией». «Разного рода действия можно подстегнуть под гибридные действия или элементы информационной войны, которая ведется с востока и которую мы наблюдаем в СМИ и в современном мире», — таинственно заявил он. Менее дипломатично, что характерно для нынешней польской дипломатии, высказался вице-министр иностранных дел Шимон Шинковский-Сенк: «Активность Людмилы Козловской и руководимого ей фонда вписывается в российские действия гибридного характера. В их рамках Кремль, стремясь к раздуванию общественной и политической нестабильности, поддерживает в отдельных государствах различные антиправительственные группы и движения. Таким образом он нацеливается на поляризацию настроений граждан вокруг радикальных идей, эскалация которых может привести к дестабилизации функционирования государства». «Агентура влияния неприемлема в демократических государствах», — комментировал ситуацию Витольд Ващиковский, до недавнего времени министр иностранных дел в правительстве «Права и справедливости», призвав к «приостановлению» деятельности фонда в Польше. Итак, обвинения России во всех смертных грехах и болезнь шпиономании по отношению ко всем, кто не согласен с «политически правильной» антироссийской линией нынешних властей в Варшаве — это уже стандартное явление в современной Польше. К драматическим последствиям привела, к примеру, попытка регистрации первой в Польше партии, лидеры которой открыто говорили о своих пророссийских симпатиях. Партия «Смена» с момента своего появления стала — говоря словами польской пословицы — солью в глазах польских властей. Ее руководство во главе с политиком, журналистом и политологом, кандидатом наук Матеушем Пискорским подчеркивало, что это «первая в Польше неамериканская партия», а «все правящие команды ездят за инструкциями в Вашингтон, при этом суверенитета значительно меньше». Не могли не раздражать представителей польских властей также слова из программы партии о том, что «размещение американских войск в Польше равнозначно покорению страны без единого выстрела». Ответ властей был жесткий: Пискорскому было предъявлено нелепое, хотя грозное и таинственное, обвинение в шпионаже. Однако неясно было, какие именно вражеские силы завербовали Пискорского. Сначала намек, казалось бы, был прост: Россия. Однако по мере того, как истории о «серьезных доказательствах», собранных контрразведчиками, становились все более туманными, направления этого шпионажа становились все более экзотическими. Сначала — Китай, а затем даже… Ирак. После более двух лет продолжаемого судами по требованию Агенства внутренней безопасности ареста судьбой Пискорского заинтересовались в ООН. Эксперты из Рабочей группы ООН по вопросам произвольного задержания однозначно оценили его ситуацию: Польша, содержа Пискорского за решеткой, нарушает многочисленные статьи двух фундаментальных документов Организации Объединённых Наций: Всеобщей декларации прав человека и Международного пакта о гражданских и политических правах. Не менее однозначен был призыв к польским властям: закончить этот беспредел и выплатить Пискорскому соответствующую компенсацию. Реакцией властей было… решение о продлении его содержания в тюрьме на очередные шесть месяцев. В конце концов, начался судебный процесс над Пискорским — по просьбе обвинения он проходит в закрытом (читай: секретном) режиме. Сам Пискорский перед тем, как его ввели в судебный зал, успел сказать журналистам, что прокуратура хотела бы засекретить даже обвинительный акт, поскольку — как подчеркнул — если бы общественность узнала, какие именно обвинения ему предъявляются, прокуратуру высмеял бы весь цивилизованный мир. Через тюремную цензуру удалось пробиться его письму-манифесту. «Абсурд моего положения является иллюстрацией политической атмосферы в Польше, очевидным результатом политики ненависти и подстрекательства к войне, которую последовательно ведут польские власти. Одним из ее элементов является шпиономания, повсеместная теория заговора, которая говорит о том, что все поражения и неудачи — это последствие игры враждебных иностранных спецслужб. Воображаемых врагов у польских элит много, но однозначно первое место среди них занимает Россия», — написал Пискорский. Последствия русофобии польских властей, по его словам, таковы: «Каждый гражданин Польши, поддерживающий контакты и сотрудничающий с российскими юридическими и физическими лицами — это наверняка шпион. Последствием этой паранойи должен стать полный разрыв любых отношений с Россией и россиянами — политических, экономических, общественных, научных, культурных». Тем временем польское Агенство внутренней безопасности последовательно устраняет из общественно-политической жизни страны людей, отличающихся «неправильными» взглядами — особенно тех, кто способствует развитию польско-российских связей. К примеру, Польшу вынужден был покинуть Леонид Свиридов, корреспондент агенства новостей «Россия сегодня», после более 10 лет проживания в Варшаве. Его история была, как две капли воды, похожа на «приключения» Пискорского: появилось обвинение в шпионаже, а все делопроизводство по вопросу лишения журналиста официальной аккредитации, а затем визы на пребывание носило «совершенно секретный» характер: ни обвиняемый, ни его адвокат к собранным материалам не
Следующая похожая новость...
