Сможет ли Кремль заработать на крахе Венесуэлы - «Новости дня»

Россия резко нарастила поставки нефти в США в феврале. Как сообщает инвестбанк Caracas Capital, в последнюю неделю февраля поставки российских нефти и нефтепродуктов в США выросли до максимума с 2011 года. Так, с 23 февраля по 1 марта как минимум девять танкеров доставили 3,19 млн. барр. нефти и нефтепродуктов российского происхождения в порты США. Как пишут аналитики банка, это следствие «адаптации рынков США к потере венесуэльской нефти», на поставки которой американские власти наложили эмбарго. 3,19 млн. барр. — «это крупнейшие объемы из России, которые мы видим с 2011 года», написал управляющий партнер Caracas Capital Расс Дэллен. «По иронии, русские извлекают выгоду из краха Венесуэлы: одна враждебная подсанкционная страна заменяет другую враждебную подсанкционную страну в поставках Соединенным Штатам», — пишет он. До этого импорт российских нефти и нефтепродуктов в США составлял примерно 1,8 млн. барр. в неделю, что составляло 2,8% от общего импорта. Большую часть «выпавших» венесуэльских объемов заменили поставки из Мексики и Саудовской Аравии. Вообще-то американские власти дали своим компаниям переходный период до 28 апреля, во время которого они могут продолжать закупать нефть в Венесуэле. Но так как все платежи должны направляться на банковский счет в США, средства на котором блокируются, у венесуэльских компаний, естественно, нет интереса в продолжении поставок. Вместо этого они стараются наращивать экспорт в Индию и ЕС. В то же время, Россия начал поставлять нефтепродукты самой Венесуэле. Как пишет Bloomberg, «Роснефть» впервые с момента введения санкций против венесуэльской госкомпании PDVSA в конце января отправила партии тяжелого лигроина в Венесуэлу. Он необходим для разбавления вязкой венесуэльской нефти, чтобы она могла перемещаться по трубопроводам на побережье для экспорта. Казалось бы, Россия может воспользоваться ситуацией и нарастить экспорт в США и другие страны, заместив выпавшие объемы. Однако, как считает директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, такая выгода почти ничего не значит по сравнению с потерями, которые «Роснефть» и Россия в целом могут понести из-за ситуации в Венесуэле. Только в декабре 2018 года были подписаны контракты, гарантирующие инвестиции в размере более пяти миллиардов долларов, это не считая кредитов и вложений предыдущих лет. Кроме того, «Роснефть» на протяжении несколько лет активно вкладывалась и давала кредиты этой стране. Поэтому вытеснять ее с рынка совсем не в интересах Москвы. — Наивно думать, что наша нефтяная отрасль в целом выиграет от кризиса в Венесуэле, — говорит Константин Симонов. — Почему? Да потому, что компания «Роснефть» слишком много денег вложила в эту страну. Только официально в отчетности компании указано, что ей должны 2,7 миллиарда долларов. Но мы же понимаем, что на самом деле с учетом инвестиций и прочих вложений задолженность гораздо больше. Если Венесуэла будет заваливаться, она не сможет отдать эти деньги. Можно, конечно, рассматривать все поверхностно. У Венесуэлы до начала этого кризиса была добыча на уровне 2,2 миллиона баррелей в сутки, потом он упал на миллион с лишним, недавно были новости, что они потеряли еще 300–400 тысяч барр./сут. экспорта. Если вы думаете, что мы заместим эти 300–400 тысяч и получим от этого деньги, это очень недальновидный подход. «СП»: — Почему? — Да, какие-то ниши могут для нас открыться. Но в реальности возникает ощущение, что проблемы Венесуэлы — это теперь наши проблемы. Когда человек должен банку 10 рублей, это проблемы человека, а вот когда он должен банку 10 миллионов — это уже проблемы банка. То, что Венесуэла должна нам несколько миллиардов долларов — это уже наши проблемы. Нужно было думать раньше, прежде чем вкладываться в эту политически проблемную и рискованную страну. Поэтому ситуация совершенно не благоприятная для нас. Да, в моменте возможности открываются. Поставки из Венесуэлы невозможны, и мы можем отправлять свои танкеры в США. Но цифры, которые сейчас называют, просто смешны. С 23 февраля по 1 марта мы отправили туда три миллиона баррелей. Да Россия в день добывает 11 миллионов. А суточное потребление США, по некоторым оценкам, составляет 19 миллионов баррелей. Вот какую долю рынка мы там заняли. Поэтому когда кто-то в США вопит, что русские продают им свою нефть, это просто политические заявления. Ну, поставим мы небольшую долю суточного потребления США и что-то на этом заработаем. Но те 2,7 миллиардов, которые Венесуэла официально должна «Роснефти» (а суммарный долг Каракаса, учитывая долги за поставки оружия, продовольствия и так далее, оценивается в 17 миллиардов долларов), это не компенсирует. Посмотрите, что происходит. На прошлой неделе компания PDVSA перенесла свой европейский офис из Лиссабона в Москву. Значит, они продолжают торговать нефтью и пытаются ее пристроить в другие страны, в Китай, еще куда-то. То есть мы сами помогаем продавать венесуэльскую нефть, куда получится, рассчитывая, что потом какие-то деньги нам вернутся в рамках погашения долгов. Поэтому у нас совсем другая стратегия. Мы не пытаемся добить Венесуэлу и эту нефть заменить собственной. Хотя если бы мы не вкладывали такие деньги в эту страну, можно было бы поступить именно так. Мы могли бы занять эту нишу. Но поскольку они должны нам много денег, ситуация совсем другая. Мы вынуждены доставать их каким-то образом из этой грязи. — Дружба дружбой, а деньги врозь, — комментирует эксперт-аналитик ГК «Финам» Алексей Калачев. — Российские компании, в том числе «Роснефть», которая поддерживала Венесуэлу, воспользовались ситуацией и нарастили поставки в США. Собственно, ей грех не воспользоваться, когда на рынке появляются такие возможности, это нормальное рыночное поведение. Кроме США тяжелая венесуэльская нефть поставляется в Индию. В этой стране у «Роснефти» тоже есть интересы, соответственно, здесь тоже мы сможем восполнить этот дефицит. «СП»: — Почему США покупают нашу нефть, как же санкции? — Санкции США на торговлю российской нефтью не распространяются. Нефтяное эмбарго Вашингтон ввел только против Ирана и Венесуэлы. Против нашей нефтяной отрасли санкции введены ограничения на финансирование и передачу технологий, но не на торговлю. «СП»: — Может ли «Роснефть» поставками компенсировать потери из-за венесуэльского кризиса? — В принципе, по поставкам венесуэльской нефти есть большая предоплата. Получается, деньги «Роснефтью» заплачены, а получить сырье в полном объеме не получается. Замещением этих поставок наша компания пытается покрыть часть недополученных доходов. С другой стороны, понятно, что режим Мадуро совершенно неустойчив и, по моему мнению, обречен. Более того, его сохранение повышает риски того, что эти деньги никогда не вернутся. Таким режимам всегда нужно еще и еще, а отдачи от них не бывает, потому что они очень неэффективны. У нас опасаются смены власти, на которую Россию не сможет оказывать влияния. Но с экономической точки зрения это как раз не проигрышный вариант, так как шансы на то, что новое правительство вернет долги намного выше, чем получить их от друзей, которым их периодически приходится просто списывать. То есть это политическая потеря, но экономически более перспективный вариант. Другое дело, что период двоевластия в Венесуэле действительно создает определенные возможности. Огромные венесуэльские запасы нефти фактически исключены с рынка, и это расширяет возможности наших нефтяных компаний по поставкам. В частности, рост поставок в США — один из результатов этой неопределенности, который экономически нам на руку.