Александр Беляев — меняя реальность. Как писатель программировал будущее - «Происшествия»

Произведения Беляева ценили и простые читатели, и признанные мэтры фантастики, такие, как Герберт Уэллс. Но главной заслугой писателя стали не бесчисленные сбывшиеся предсказания, а то, что он мог конструировать будущее. Миелофон и коммунизм. 7 культовых произведений советских фантастов Подробнее Вероятно, именно этой склонностью к доминированию науки можно объяснить один любопытный факт. Часто приходится слышать, что отечественная фантастика вторична по отношению к западной. Во всяком случае, там, где дело касается новых перспективных идей. Почему-то считается, что наши писатели — кто с оглядкой, а кто и вовсе бессовестно — воруют эти самые идеи у западных коллег. О том, что часто бывает наоборот, почему-то молчат. И совершенно напрасно. Как раз Александр Беляев в период своего расцвета был самым настоящим генератором научных или околонаучных идей, которые подхватывали его западные коллеги. Скажем, роман Беляева «Властелин мира», идеей которого было внушение мыслей на расстоянии, вышел в 1929 г. А вот «Приказ из темноты», книга Ганса Доминика, популярнейшего немецкого фантаста, эксплуатировавшего ту же тему, — лишь 4 года спустя. Кстати, немецкий критик Иво Глос отмечал: «Беляевский вариант этой темы мне нравится гораздо больше, чем таковой Доминика». Результативность и эффективность писателей-фантастов оценивают и ещё по одному любопытному критерию. Количество сбывшихся предсказаний и предвидений. Если сделать попытку подойти к Беляеву с той же меркой, результат окажется парадоксальным. Да, он предвидел и предсказал многое. Но кое-что сумел не просто предвидеть, а практически напрямую подтолкнуть и направить. Хотя это и не всегда признавалось. Так, один из самых известных романов Беляева «Голова профессора Доуэля» был подвергнут довольно-таки жёстким нападкам как раз за слабую связь с наукой. В частности, критик Яков Рыкачёв писал: «Автор не способен ни сообщить существенные научные сведения, ни ознакомить читателя с реальными перспективами науки». Однако ирония судьбы в том, что злоключения головы профессора Доуэля попали на глаза студенту-медику Владимиру Демихову. И он под впечатлением от произведения Беляева заинтересовался трансплантологией. Сначала подсаживал собакам вторые головы. Потом заинтересовался пересадкой сердца. Стал маститым хирургом. В его лаборатории проходил стажировку молодой врач Кристиан Барнард, который в 1967 г. произвёл первую в мире пересадку сердца от человека человеку. Триумф новичков. 10 малоизвестных фактов о фильме «Человек-амфибия» Подробнее Другой более чем известный и шикарно экранизированный роман Беляева, «Человек-амфибия», может считаться прямо-таки образцом грамотного пиара эксплуатации резервов мирового океана: «Океан с его неистощимыми запасами пищи и промышленного сырья мог бы вместить миллионы, миллиарды человек. Я вижу грядущее поколение, рождённое в подводных деревнях и окончательно приспособившееся к новой окружающей среде!» Красиво сказано, правда? Однако ситуация станет ещё красивее, если знать, что первое предложение этого пламенного текста принадлежит выдуманному персонажу: профессору Сальваторе, отцу Ихтиандра. А вторая — вполне реальному человеку, создателю акваланга Жак-Иву Кусто. Впрочем, сам Беляев часто называл себя «человеком газеты». Отчасти это справедливо: публицистом он был замечательным. И способность предвидения и даже влияния на события сохранял в полной мере. О чём говорит его последняя статья в газете «Большевистское слово» от 26 июня рокового для СССР 1941 года: «Нам навязали войну-разрушительницу. Что ж? Будем разрушать разрушителей. Наша армия докажет врагу, что рабочие и крестьяне, из которых она состоит, может не только строить заводы и фабрики, но и разрушать фабрики войны».