Право бороться или умереть - «Новости дня»

{short-story limit="540"}

Забастовка окуловских медиков развеяла миф о «средних зарплатах» и приоткрыла ту реальность, в которой сегодня живут десятки миллионов наших сограждан.

Пример сотрудников скорой помощи из Окуловской районной больницы в Новгородской области, объявивших недавно «итальянскую забастовку» (это когда работа продолжается, но строго по должностным инструкциям) может оказаться заразительным для миллионов россиян. Да, собственно, уже оказался.

На этой неделе в СМИ появилась информация, что в больнице шахтерского городка Анжеро-Судженска, что в Кемеровской области, медицинский персонал планирует голодовку, поскольку там медсестер собираются перевести на должности уборщиц (чтобы они выполняли работу и тех, и других за тот же один нищенский оклад), а остальных 105 сотрудников уволить. «Оптимизация» социалки в действии!

К голодающим и бастующим сотрудникам этих больниц могут присоединиться десятки миллионов наших сограждан, которых становящаяся все более лучезарной российская статистика не замечает. И не потому что «призрак ходит»… Люди, работающие по две смены, элементарно хотят есть. Между тем, таких, как окуловцы, кто работает на износ за нищенскую зарплату, в России огромное количество.

Напомню в чем суть конфликта в Новгородской области. Фельдшеры и водители скорой помощи опубликовали в соцсетях свои зарплатные ведомости, из которых видно, какую зарплату они получают — чуть больше 11 тысяч рублей в месяц. И это при том, что бригады скорой помощи работают сверх норматива и не укомплектованы персоналом (два сотрудника вместе с водителем, вместо положенных по инструкции трех). «У меня 30-летний стаж и я весь месяц перерабатывала», — рассказала корреспонденту «Росбалта» фельдшер-диспетчер «скорой» из Новгородской области Светлана Кузнецова, отметив, что за март она получила всего 11200 руб.

На самом деле, к работникам здравоохранения легко могут присоединиться и другие бюджетники, например, учителя, сотрудники детских садов, также работающие по две-три смены за копейки. Забастовка окуловских медиков просто приоткрыла ту реальность, в которой сегодня живут, повторю, десятки миллионов наших работающих сограждан и которая до сего дня была прикрыта глянцевой статистикой о «средних» зарплатах по стране в 42 тысячи рублей.

Основная проблема в том, что ситуация в Окуловской и Анжеро-Судженской больницах не исключение, а правило. Так живет страна.

Например, некоторое время назад в Калуге мне рассказывали, как прошел визит в этот город одного из федеральных министров, имеющих отношение к социальной сфере. Перед ее приходом в один из местных детских садов, начальство попросило санитарок, имеющих здесь оклад в 7 тысяч рублей в месяц, сказать министру, что они получают аж 12 тысяч рублей. То есть, про 12 тысяч говорить начальству не стыдно — оно считает такие зарплаты «вполне себе». И это ведь не новгородская или сибирская глубинка — оклад в 7 тысяч рублей получают бюджетники областного центра, расположенного в двух часах езды от Москвы.

Да что там Калуга! В «жирующей» Москве зарплаты санитарок и медсестер в 6-12 тысяч рублей — обычное дело для районной больницы.

Замечу, что о зарплатах в 8 тысяч рублей мне рассказывали бюджетники в Кемеровской области еще… в 1999 году. То есть, уровень зарплат в этой сфере за последние два десятка лет практически не изменился.

Высокое начальство может и дальше прикрываться «средними» цифрами доходов россиян и озабоченно хмурить брови, когда до него долетает мнение тех, кто работает на износ за 11-12 тысяч рублей. Однако не надо тешить себя иллюзиями. Начальство — в курсе. Напомню, что недавно, даже по данным Росстата, выяснилось, что 35% российских семей не могут без существенного напряжения просто взять и купить пару обуви себе или своим детям, а у почти 53% граждан нет средств на «неожиданные траты» в виде покупки лекарств в случае болезни или прихода гостей. Что, на самом деле, как раз свидетельствует о том, что больше половины россиян способны тратить лишь на самое жизненно необходимое, или не имеют средств даже на это. А значит, по критериям ООН относятся к категории бедных.

Так вот, комментируя данные Росстата, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков сказал, что Путин в курсе. И что? И ничего. Тишина.

Дело в том, что там, в заоблачных кремлевских высях, судя по всему, глубоко убеждены (и практика это доказывает), что правильнее платить 100-130 тысяч рублей главврачам больниц, дабы те эффективнее выполняли возложенные на них функции церберов во исполнение решений этого самого начальства об «оптимизации» социальной сферы, нежели повышать нищенские зарплаты рядовых бюджетников.

Начальству просто-напросто не до жалких проблем этих людей, которых оно на самом деле глубоко презирает. У него проблемы поважней. Прежде всего — сохранить в неприкосновенности свою власть, а значит, и свои немыслимые для нормального человека многомиллиардные доходы на долгие-долгие годы.

Теперь о том, что может быть дальше. Попробую проиллюстрировать художественными средствами один из вариантов. Для этого напомню одну очень, на мой взгляд, символичную сцену из знаменитого в свое время советско-итальянского фильма «Приключения итальянцев в России». Два санитара несут пожилую женщину на носилках по забитой пациентами итальянской больнице. Дабы протиснуться в коридоре, уставленном койками, молодые люди разворачивают носилки со старушкой боком. Бабушка, к их удивлению, каким-то немыслимым образом с носилок не падает. «Смотри- ка, держится!», — произносит под хохот зрителей один из санитаров.

Так вот российское руководство делает со своими гражданами примерно то же самое: крутит, вертит ими, как хочет, морит голодом, а они — «смотри-ка, держатся!». И будет вертеть и дальше, если граждане вместо активной борьбы за свои права будут заниматься тем, чем по преимуществу и занимаются последнюю четверть века с лишним — держаться. Эта, с позволения сказать, тактика выживания российского народа в нечеловеческих условиях, созданных ему любимым руководством, приводит к тому, что, с одной стороны, в Кремле убеждаются в правильности избранного курса — народ покряхтит-покряхтит, но как-нибудь выживет. А с другой, к тому, что уже было на протяжении 20 лет — к тихому вымиранию.

Напомню, что с 1992 по 2012 годы в России имела место непрерывная убыль населения, которая в отдельные годы в этот период доходила почти до миллиона человек в год. Всего за эти два десятилетия общая естественная убыль населения Российской Федерации составила более 13 миллионов человек. Эти цифры коррелируют с данными последней переписи, проводившейся в России в 2010 году. Она показала, что при общей на тот момент численности населения в 142,9 млн человек, количество граждан РФ составило всего 137 млн.

С учетом того, что на 1991 год в стране насчитывалось 148 млн человек, убыль граждан к 2010 составила 11 млн. Соответственно, дополнительные к 137 миллионам граждан РФ 6 миллионов человек, которые по результатам Переписи-2010 и дали общую численность около 143 миллионов человек, были иностранцами или людьми без гражданства.

В течение трех лет, с 2013 по 2015 год включительно, в России имел место небольшой прирост населения, однако уже с 2016 года убыль вновь возобновилась, достигнув в 2018-м цифры в 218 тыс. человек. Однако уже приходилось отмечать, что данные Росстата по смертности вызывают большие вопросы. Дело в том, что общую убыль населения сегодня дает резко снизившаяся в последние три годы рождаемость. А показатели смертности в это же самое время, если верить главному статистическому агентству страны, продолжали чудесным образом улучшаться. То есть смертность тоже сокращалась. Что вызывает несколько недоуменный вопрос: с чего бы это?

Как смертность может уменьшаться, если, например, даже по официальным данным, уровень доходов в стране за последние пять лет постоянно падал, а качество медицинского обслуживания непрерывно ухудшалось? Тут достаточно вспомнить, например, ликвидацию фельдшерских пунктов на селе по всей стране. При этом люди все больше работают, все меньше отдыхают, а пить продолжают так же, как и раньше. То есть налицо все факторы, которые влияют на увеличение смертности, а не на ее сокращение. Откуда же обратные показатели?

Можно предположить, что это связанно, прежде всего, с ухудшением сбора данных по смертности, в первую очередь, в сельской местности. Люди умирают, но зафиксировать их смерть некому (в том числе и из-за отмеченной выше ликвидации фельдшерских пунктов на селе).

Проливают свет на загадку показателей смертности и другие данные самого Росстата. Например, если сравнить число сельскохозяйственных рабочих, показанных в статистическом сборнике «Рабочая сила, занятость и безработица в России» за 2016 год, то мы увидим, что тогда их насчитывалось 2,486 млн человек. А всего через год их уже 1, 766 млн. Спрашивается, куда подевались 720 тысяч работников сельского хозяйства, рыбоводства и рыболовства?

Конечно, можно предположить, что модернизация у нас на селе идет такими бешеными темпами, что за год потребность в рабочих руках сократилась почти на миллион человек и все эти люди переехали в города, став городскими рабочими.

И действительно, мы видим, что численность городских квалифицированных рабочих за тот же период увеличилась примерно на 200 тысяч человек (при том, что количество неквалифицированных наоборот несколько уменьшилось). Но все равно остается полмиллиона растворившихся в пространстве «мертвых душ». Но, может быть, они стали безработными? Судя по тому, что по данным все того же сборника Росстата, количество незанятых в стране в тот же период не увеличилось, а наоборот, уменьшилось на 300 тысяч человек, высвободившиеся 500 тысяч сельскохозяйственных работников, вероятнее всего, не перешли в разряд безработных. Возможно, все банальней и страшней одновременно. Они просто умерли.

Если так, то убыль населения в России сегодня не 218 тысяч, а намного больше. На уровне показателей «лихих девяностых» — более 700 тысяч человек.

Забастовка окуловских медиков развеяла миф о «средних зарплатах» и приоткрыла ту реальность, в которой сегодня живут десятки миллионов наших сограждан. Пример сотрудников скорой помощи из Окуловской районной больницы в Новгородской области, объявивших недавно «итальянскую забастовку» (это когда работа продолжается, но строго по должностным инструкциям) может оказаться заразительным для миллионов россиян. Да, собственно, уже оказался. На этой неделе в СМИ появилась информация, что в больнице шахтерского городка Анжеро-Судженска, что в Кемеровской области, медицинский персонал планирует голодовку, поскольку там медсестер собираются перевести на должности уборщиц (чтобы они выполняли работу и тех, и других за тот же один нищенский оклад), а остальных 105 сотрудников уволить. «Оптимизация» социалки в действии! К голодающим и бастующим сотрудникам этих больниц могут присоединиться десятки миллионов наших сограждан, которых становящаяся все более лучезарной российская статистика не замечает. И не потому что «призрак ходит»… Люди, работающие по две смены, элементарно хотят есть. Между тем, таких, как окуловцы, кто работает на износ за нищенскую зарплату, в России огромное количество. Напомню в чем суть конфликта в Новгородской области. Фельдшеры и водители скорой помощи опубликовали в соцсетях свои зарплатные ведомости, из которых видно, какую зарплату они получают — чуть больше 11 тысяч рублей в месяц. И это при том, что бригады скорой помощи работают сверх норматива и не укомплектованы персоналом (два сотрудника вместе с водителем, вместо положенных по инструкции трех). «У меня 30-летний стаж и я весь месяц перерабатывала», — рассказала корреспонденту «Росбалта» фельдшер-диспетчер «скорой» из Новгородской области Светлана Кузнецова, отметив, что за март она получила всего 11200 руб. На самом деле, к работникам здравоохранения легко могут присоединиться и другие бюджетники, например, учителя, сотрудники детских садов, также работающие по две-три смены за копейки. Забастовка окуловских медиков просто приоткрыла ту реальность, в которой сегодня живут, повторю, десятки миллионов наших работающих сограждан и которая до сего дня была прикрыта глянцевой статистикой о «средних» зарплатах по стране в 42 тысячи рублей. Основная проблема в том, что ситуация в Окуловской и Анжеро-Судженской больницах не исключение, а правило. Так живет страна. Например, некоторое время назад в Калуге мне рассказывали, как прошел визит в этот город одного из федеральных министров, имеющих отношение к социальной сфере. Перед ее приходом в один из местных детских садов, начальство попросило санитарок, имеющих здесь оклад в 7 тысяч рублей в месяц, сказать министру, что они получают аж 12 тысяч рублей. То есть, про 12 тысяч говорить начальству не стыдно — оно считает такие зарплаты «вполне себе». И это ведь не новгородская или сибирская глубинка — оклад в 7 тысяч рублей получают бюджетники областного центра, расположенного в двух часах езды от Москвы. Да что там Калуга! В «жирующей» Москве зарплаты санитарок и медсестер в 6-12 тысяч рублей — обычное дело для районной больницы. Замечу, что о зарплатах в 8 тысяч рублей мне рассказывали бюджетники в Кемеровской области еще… в 1999 году. То есть, уровень зарплат в этой сфере за последние два десятка лет практически не изменился. Высокое начальство может и дальше прикрываться «средними» цифрами доходов россиян и озабоченно хмурить брови, когда до него долетает мнение тех, кто работает на износ за 11-12 тысяч рублей. Однако не надо тешить себя иллюзиями. Начальство — в курсе. Напомню, что недавно, даже по данным Росстата, выяснилось, что 35% российских семей не могут без существенного напряжения просто взять и купить пару обуви себе или своим детям, а у почти 53% граждан нет средств на «неожиданные траты» в виде покупки лекарств в случае болезни или прихода гостей. Что, на самом деле, как раз свидетельствует о том, что больше половины россиян способны тратить лишь на самое жизненно необходимое, или не имеют средств даже на это. А значит, по критериям ООН относятся к категории бедных. Так вот, комментируя данные Росстата, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков сказал, что Путин в курсе. И что? И ничего. Тишина. Дело в том, что там, в заоблачных кремлевских высях, судя по всему, глубоко убеждены (и практика это доказывает), что правильнее платить 100-130 тысяч рублей главврачам больниц, дабы те эффективнее выполняли возложенные на них функции церберов во исполнение решений этого самого начальства об «оптимизации» социальной сферы, нежели повышать нищенские зарплаты рядовых бюджетников. Начальству просто-напросто не до жалких проблем этих людей, которых оно на самом деле глубоко презирает. У него проблемы поважней. Прежде всего — сохранить в неприкосновенности свою власть, а значит, и свои немыслимые для нормального человека многомиллиардные доходы на долгие-долгие годы. Теперь о том, что может быть дальше. Попробую проиллюстрировать художественными средствами один из вариантов. Для этого напомню одну очень, на мой взгляд, символичную сцену из знаменитого в свое время советско-итальянского фильма «Приключения итальянцев в России». Два санитара несут пожилую женщину на носилках по забитой пациентами итальянской больнице. Дабы протиснуться в коридоре, уставленном койками, молодые люди разворачивают носилки со старушкой боком. Бабушка, к их удивлению, каким-то немыслимым образом с носилок не падает. «Смотри- ка, держится!», — произносит под хохот зрителей один из санитаров. Так вот российское руководство делает со своими гражданами примерно то же самое: крутит, вертит ими, как хочет, морит голодом, а они — «смотри-ка, держатся!». И будет вертеть и дальше, если граждане вместо активной борьбы за свои права будут заниматься тем, чем по преимуществу и занимаются последнюю четверть века с лишним — держаться. Эта, с позволения сказать, тактика выживания российского народа в нечеловеческих условиях, созданных ему любимым руководством, приводит к тому, что, с одной стороны, в Кремле убеждаются в правильности избранного курса — народ покряхтит-покряхтит, но как-нибудь выживет. А с другой, к тому, что уже было на протяжении 20 лет — к тихому вымиранию. Напомню, что с 1992 по 2012 годы в России имела место непрерывная убыль населения, которая в отдельные годы в этот период доходила почти до миллиона человек в год. Всего за эти два десятилетия общая естественная убыль населения Российской Федерации составила более 13 миллионов человек. Эти цифры коррелируют с данными последней переписи, проводившейся в России в 2010 году. Она показала, что при общей на тот момент численности населения в 142,9 млн человек, количество граждан РФ составило всего 137 млн. С учетом того, что на 1991 год в стране насчитывалось 148 млн человек, убыль граждан к 2010 составила 11 млн. Соответственно, дополнительные к 137 миллионам граждан РФ 6 миллионов человек, которые по результатам Переписи-2010 и дали общую численность около 143 миллионов человек, были иностранцами или людьми без гражданства. В течение трех лет, с 2013 по 2015 год включительно, в России имел место небольшой прирост населения, однако уже с 2016 года убыль вновь возобновилась, достигнув в 2018-м цифры в 218 тыс. человек. Однако уже приходилось отмечать, что данные Росстата по смертности вызывают большие вопросы. Дело в том, что общую убыль населения сегодня дает резко снизившаяся в последние три годы рождаемость. А показатели смертности в это же самое время, если верить главному статистическому агентству страны, продолжали чудесным образом улучшаться. То есть смертность тоже сокращалась. Что вызывает несколько недоуменный вопрос: с чего бы это? Как смертность может уменьшаться, если, например, даже по официальным данным, уровень доходов в стране за последние пять лет постоянно падал, а качество медицинского обслуживания непрерывно ухудшалось? Тут достаточно вспомнить, например, ликвидацию фельдшерских пунктов на селе по всей стране. При этом люди все больше работают, все меньше отдыхают, а пить продолжают так же, как и раньше. То есть налицо все факторы, которые влияют на увеличение смертности, а не на ее сокращение. Откуда же обратные показатели? Можно предположить, что это связанно, прежде всего, с ухудшением сбора данных по смертности, в первую очередь, в сельской местности. Люди умирают, но зафиксировать их смерть некому (в том числе и из-за отмеченной выше ликвидации фельдшерских пунктов на селе). Проливают свет на загадку показателей смертности и другие данные самого Росстата. Например, если сравнить число сельскохозяйственных рабочих, показанных в статистическом сборнике «Рабочая сила, занятость и безработица в России» за 2016 год, то мы увидим, что тогда их насчитывалось 2,486 млн человек. А всего через год их уже 1, 766 млн. Спрашивается, куда подевались 720 тысяч работников сельского хозяйства, рыбоводства и рыболовства? Конечно, можно предположить, что модернизация у нас на селе идет такими бешеными темпами, что за год потребность в рабочих руках сократилась почти на миллион человек и все эти люди переехали в города, став городскими рабочими. И действительно, мы видим, что численность городских квалифицированных рабочих за тот же период увеличилась примерно на 200 тысяч человек (при том, что количество неквалифицированных наоборот несколько уменьшилось). Но все равно остается полмиллиона растворившихся в пространстве «мертвых душ». Но, может быть, они стали безработными? Судя по тому, что по данным все того же сборника Росстата, количество незанятых в стране в тот же период не увеличилось, а наоборот, уменьшилось на 300 тысяч человек, высвободившиеся 500 тысяч сельскохозяйственных работников, вероятнее всего, не перешли в разряд безработных. Возможно, все банальней и страшней одновременно. Они просто умерли. Если так, то убыль населения в России сегодня не 218 тысяч, а намного больше. На уровне показателей «лихих девяностых» — более 700 тысяч человек.