Stratfor (США): Украина — испытание для российской гибридной стратегии - «Политика»

{short-story limit="540"}

Украина стала для России своего рода лабораторией, где она обкатывает стратегии гибридной войны — Москва уже корректирует свою тактику и расширяет масштабы таких действий по всему миру.
Соперничество за Украину отразится на противостоянии России и Запада, которое в ближайшие годы, по всей вероятности, лишь усилится.
Кто бы ни победил на президентских выборах на Украине 31 марта, страна сохранит ориентацию на Запад, тем самым очерчивая пределы возможностей российской гибридной стратегии.

31 марта украинцы отправятся на избирательные участки, чтобы отдать голоса на самых важных и необычных выборах за всю постсоветскую историю своей страны. Это еще и первые президентские выборы после поддержанного Западом Евромайдана — в 2014 году широкомасштабные протесты смели пророссийского президента Виктора Януковича, расчистив путь прозападному Петру Порошенко, который благополучно уселся в президентское кресло в мае 2014 года. Однако со времен Евромайдана минуло пять лет, а новой политической опоры Украина так и не обрела. В пользу этого говорит уже одно то, что Порошенко и бывший премьер-министр Юлия Тимошенко — завсегдатаи украинской политической сцены — значительно уступают 41-летнему Владимиру Зеленскому, шоумену, комику и полному новичку в политике. Однако кто бы ни выиграл выборы, ясно одно: прозападная ориентация Украины в ближайшем времени лишь усилится. После Евромайдана Украина стала отправной точкой для гибридной стратегии Москвы, однако решительный разрыв с могущественным восточным соседом обнажил пределы возможностей российской подрывной деятельности.

Общая картина

Украина давно превратилась в поле битвы между Россией и Западом. Круги от восстания на Майдане в 2014 году за последние пять лет разошлись далеко. В преддверии президентских выборов Украина выбирает будущее на годы вперед — и потому станет полигоном для российской гибридной стратегии. На украинском примере хорошо видны как ее последствия, так и ограничения.

По свежим опросам общественного мнения, проведенным Киевским международным институтом социологии 25 марта, Зеленский лидирует с результатом 32,1%, оставляя далеко позади как Порошенко (17,1%), так и Тимошенко (12,5%). Стоит отметить, что при всей ненадежности опросов украинского общественного мнения, значительного отрыва от двух основных конкурентов — а всего кандидатов примерно 40 — Зеленскому вполне может хватить для победы. Таким образом, звезда популярного сериала «Слуга народа», где он играет президента, имеет все шансы составить компанию Дональду Трампу и Жаиру Болсонару — став неноменклатурным кандидатом, который круто изменил политическую расстановку сил у себя на родине.

Стремительный взлет Зеленского обусловлен политическим климатом, который сложился на Украине после Евромайдана: радужные надежды на перемены полностью не оправдались. С точки же зрения внешней политики, Украина при Порошенко добилась важных успехов на ниве интеграции с Западом: Киев заключил с Брюсселем соглашения о свободной торговле и безвизовом режиме, а США и НАТО усилили свою поддержку в сфере безопасности. И тем не менее членство в ЕС или НАТО остается далекой мечтой, несмотря на инициативу Порошенко увековечить в конституции страны стремление Украины присоединиться к ним. За это пришлось дорого заплатить — в том числе затяжным конфликтом с Россией, который уже привел к утрате Крыма и Донбасса и унес более 10 тысяч жизней.

Взлеты и падения сменяли друг друга и на домашней арене. Реформы энергетического сектора, хотя и снизили зависимость от России, существенно повысили коммунальные платежи. Заработная плата не поспевает за инфляцией, а борьба с коррупцией через судебно-правовые реформы застопорилась. На этом фоне Зеленский выступает кандидатом протестного электората: в сложившейся ситуации его не примелькавшееся лицо и недостаток политического опыта — для многих избирателей отнюдь не слабость, а, наоборот, положительная черта. От него ждут, что он придет и наведет шороху.

Украина и противостояние России с Западом

Последствия Евромайдана также вышли далеко за пределы Украины, аукнувшись по по всей Евразии и западному миру. Хотя Евромайдан — далеко не первое народное восстание под носом у России, к которому приложил руку Запад (ему уже предшествовала волна цветных революций, в том числе и в самой Украине), он не знает равных по жестокости, кровопролитию и последствиям. Для России Евромайдан стал угрозой ее стратегическим интересам, олицетворяя собой крупнейший разрыв с западным миром со времен холодной войны. Он в корне перевернул взаимоотношения Москвы с Западом.

Показательна первоначальная реакция России на восстание. Вместо официального военного вторжения Россия отправила «маленьких зеленых человечков» (или военнослужащих без опознавательных знаков) сперва в Крым, а затем и на восточную Украину, чтобы соединить политические силы против Евромайдана и создать противовес новому правительству в Киеве. В то время действия России еще казались слегка завуалированной попыткой замести следы и избежать вины за прямое военное вмешательство. Оглядываясь назад, однако, можно заметить, что эти шаги обозначили фундаментальный перелом российской стратегии и переход к гибридной войне.

Безусловно, гибридная война не является чем-то новым ни для России, ни для других государств — ее корни следует искать в глубокой древности. Однако методы Москвы со времен Евромайдана значительно эволюционировали и претерпели разительные перемены. Если ранее Россия прибегала к гибридной тактике в ограниченных масштабах — как, например, во время российско-грузинской войны 2008 года — то после Евромайдана Москва существенно расширила как масштабы своей деятельности, так и их охват. Арсенал российских приемов теперь охватывает все: от заказных убийств до кибератак, кампаний по дезинформации и других секретных операций. Степень их интенсивности и эффективности варьируется, однако все они задуманы с тем прицелом, чтобы ослабить украинское государство и подорвать его усилия по сближению и интеграции с Западом.

Испробовав свои приемы на Украине, Россия впоследствии применила эти расширенные методы гибридной войны в других прозападных странах постсоветского пространства — например, в Молдавии и Грузии — чтобы подорвать их усилия по интеграции с Западом. Россия также расширила политическую и экономическую помощь промосковским партиям — например, молдавским социалистам — и усилила военную поддержку спорных территорий — например, Абхазии и Южной Осетии. Наконец, Россия начала метить за пределы постсоветского пространства, поддерживая партии евроскептиков в Германии и Италии и отряжая в соцсети целые армии ботов с одной единственной целью — разжигать рознь и сеять хаос. Разумеется, сфера применения российского инструментария менялась от страны к стране: странам наподобие США и Франции Москва бросать прямой военный вызов не решилась, однако готовность проводить кибератаки и вмешиваться в их политические системы во время ключевых выборов все же продемонстрировала.

Глобальные последствия Евромайдана

Затяжное противостояние России с Западом также сказалось на взаимодействии Москвы с остальным миром. Спустя год после Евромайдана Россия вмешалась в сирийский конфликт, развернув военные силы в поддержку правительства Башара Асада и против США и поддерживаемых Западом мятежников. Как и на Украине, российское военное участие в Сирии началось с небольшого и неофициального присутствия — это был своего рода пробный шар — но потом выросло в грозную силу. Вмешательство в Сирию также показало, что Россия готова бросать вызов Западу не только на постсоветском пространстве, но и в более отдаленных регионах — например, на Ближнем Востоке.

По некоторым признакам, Москва намерена еще дальше расширить географию своей гибридной войны. Российские наемники или оперативники уже появились в некоторых частях Африки — например, в Ливии и Центрально-Африканской Республике (ЦАР) — и даже в Венесуэле. Более того, Россия вполне может в Венесуэле закрепиться, учитывая, что в Каракасе недавно приземлились российские самолеты с сотней солдат и военных советников. Если это так, то российские вылазки в Венесуэлу будут иметь много общего с предыдущими гибридными вмешательствами на Украине и в Сирии как с точки зрения тактики, так и с точки зрения конечных целей — повысить свой авторитет на международной арене и надавить на США в рамках дипломатического диалога.

Российская гибридная стратегия зашла в тупик

Запад, однако, не стал молча сносить российскую гибридную агрессию. США и Евросоюз усилили санкции против России, а НАТО — военное присутствие на европейских рубежах, чтобы защитить приграничные страны и укрепить оборону против России. В дополнение к наращиванию обыкновенных вооружений страны вроде той же Украины удвоили усилия по укреплению кибербезопасности и защиты от пропаганды и информационных вбросов. Эти действия уже принесли непосредственные плоды: цена гибридных атак для России выросла, а их эффективность упала.

Но вернемся на Украину. Несмотря на разочарование общественности половинчатостью реформ и повседневными трудностями, с которыми сталкиваются многие граждане, в стране за последние пять лет произошли серьезные стратегические преобразования, которые трудно игнорировать. Евромайдан не только перенацелил внешнюю политику Украины на Запад — решительность перемен говорит о том, что сдвиг, по всей вероятности, сохранится и после грядущих выборов. Кто бы ни победил 31 марта, все ведущие кандидаты курс Украины на интеграцию с Западом поддерживают. Ни у одного из пророссийских кандидатов шансов на выход во второй тур нет. Это переломный момент: до Майдана страна всякий раз делилась примерно пополам между пророссийскими и прозападными фракциями. Кроме того, это говорит и о том, что гибридная тактика России имеет свои рамки.

В конечном счете, мотивация России для ведения гибридной войны Евромайданом не ограничивается. Это следствие трудностей, вставших перед Москвой в прямой конкуренции с США и Западом. Противостояние России с Западом последние пять лет лишь усиливается, и Москва страдает от ряда присущих ей слабостей — ресурсозависимой экономики, которой не под силу тягаться с американской или китайской, а также обострившихся демографических проблем. В результате Россия для достижения своих стратегических целей вынуждена все чаще прибегать к постоянно обновляемой гибридной стратегии. Можно сказать, что Украина нагляднее всех продемонстрировала как эффективность российской стратегии, так и предел ее возможностей. И это вряд ли изменится, даже если Москва решит свою стратегию усовершенствовать или углубить.

© РИА Новости, Стрингер | Перейти в фотобанкВыборы 31 марта на Украине стали для автора статьи еще одним поводом обвинить Россию в ведении гибридной войны по всему миру. «Арсенал российских приемов теперь охватывает все: от заказных убийств до кибератак, кампаний по дезинформации и других секретных операций», — утверждает он. Аргументации нет никакой, зато перечисление «грехов» — полным списком. Украина стала для России своего рода лабораторией, где она обкатывает стратегии гибридной войны — Москва уже корректирует свою тактику и расширяет масштабы таких действий по всему миру. Соперничество за Украину отразится на противостоянии России и Запада, которое в ближайшие годы, по всей вероятности, лишь усилится. Кто бы ни победил на президентских выборах на Украине 31 марта, страна сохранит ориентацию на Запад, тем самым очерчивая пределы возможностей российской гибридной стратегии. 31 марта украинцы отправятся на избирательные участки, чтобы отдать голоса на самых важных и необычных выборах за всю постсоветскую историю своей страны. Это еще и первые президентские выборы после поддержанного Западом Евромайдана — в 2014 году широкомасштабные протесты смели пророссийского президента Виктора Януковича, расчистив путь прозападному Петру Порошенко, который благополучно уселся в президентское кресло в мае 2014 года. Однако со времен Евромайдана минуло пять лет, а новой политической опоры Украина так и не обрела. В пользу этого говорит уже одно то, что Порошенко и бывший премьер-министр Юлия Тимошенко — завсегдатаи украинской политической сцены — значительно уступают 41-летнему Владимиру Зеленскому, шоумену, комику и полному новичку в политике. Однако кто бы ни выиграл выборы, ясно одно: прозападная ориентация Украины в ближайшем времени лишь усилится. После Евромайдана Украина стала отправной точкой для гибридной стратегии Москвы, однако решительный разрыв с могущественным восточным соседом обнажил пределы возможностей российской подрывной деятельности. Общая картина Украина давно превратилась в поле битвы между Россией и Западом. Круги от восстания на Майдане в 2014 году за последние пять лет разошлись далеко. В преддверии президентских выборов Украина выбирает будущее на годы вперед — и потому станет полигоном для российской гибридной стратегии. На украинском примере хорошо видны как ее последствия, так и ограничения. По свежим опросам общественного мнения, проведенным Киевским международным институтом социологии 25 марта, Зеленский лидирует с результатом 32,1%, оставляя далеко позади как Порошенко (17,1%), так и Тимошенко (12,5%). Стоит отметить, что при всей ненадежности опросов украинского общественного мнения, значительного отрыва от двух основных конкурентов — а всего кандидатов примерно 40 — Зеленскому вполне может хватить для победы. Таким образом, звезда популярного сериала «Слуга народа», где он играет президента, имеет все шансы составить компанию Дональду Трампу и Жаиру Болсонару — став неноменклатурным кандидатом, который круто изменил политическую расстановку сил у себя на родине. Стремительный взлет Зеленского обусловлен политическим климатом, который сложился на Украине после Евромайдана: радужные надежды на перемены полностью не оправдались. С точки же зрения внешней политики, Украина при Порошенко добилась важных успехов на ниве интеграции с Западом: Киев заключил с Брюсселем соглашения о свободной торговле и безвизовом режиме, а США и НАТО усилили свою поддержку в сфере безопасности. И тем не менее членство в ЕС или НАТО остается далекой мечтой, несмотря на инициативу Порошенко увековечить в конституции страны стремление Украины присоединиться к ним. За это пришлось дорого заплатить — в том числе затяжным конфликтом с Россией, который уже привел к утрате Крыма и Донбасса и унес более 10 тысяч жизней. Взлеты и падения сменяли друг друга и на домашней арене. Реформы энергетического сектора, хотя и снизили зависимость от России, существенно повысили коммунальные платежи. Заработная плата не поспевает за инфляцией, а борьба с коррупцией через судебно-правовые реформы застопорилась. На этом фоне Зеленский выступает кандидатом протестного электората: в сложившейся ситуации его не примелькавшееся лицо и недостаток политического опыта — для многих избирателей отнюдь не слабость, а, наоборот, положительная черта. От него ждут, что он придет и наведет шороху. Украина и противостояние России с Западом Последствия Евромайдана также вышли далеко за пределы Украины, аукнувшись по по всей Евразии и западному миру. Хотя Евромайдан — далеко не первое народное восстание под носом у России, к которому приложил руку Запад (ему уже предшествовала волна цветных революций, в том числе и в самой Украине), он не знает равных по жестокости, кровопролитию и последствиям. Для России Евромайдан стал угрозой ее стратегическим интересам, олицетворяя собой крупнейший разрыв с западным миром со времен холодной войны. Он в корне перевернул взаимоотношения Москвы с Западом. Показательна первоначальная реакция России на восстание. Вместо официального военного вторжения Россия отправила «маленьких зеленых человечков» (или военнослужащих без опознавательных знаков) сперва в Крым, а затем и на восточную Украину, чтобы соединить политические силы против Евромайдана и создать противовес новому правительству в Киеве. В то время действия России еще казались слегка завуалированной попыткой замести следы и избежать вины за прямое военное вмешательство. Оглядываясь назад, однако, можно заметить, что эти шаги обозначили фундаментальный перелом российской стратегии и переход к гибридной войне. Безусловно, гибридная война не является чем-то новым ни для России, ни для других государств — ее корни следует искать в глубокой древности. Однако методы Москвы со времен Евромайдана значительно эволюционировали и претерпели разительные перемены. Если ранее Россия прибегала к гибридной тактике в ограниченных масштабах — как, например, во время российско-грузинской войны 2008 года — то после Евромайдана Москва существенно расширила как масштабы своей деятельности, так и их охват. Арсенал российских приемов теперь охватывает все: от заказных убийств до кибератак, кампаний по дезинформации и других секретных операций. Степень их интенсивности и эффективности варьируется, однако все они задуманы с тем прицелом, чтобы ослабить украинское государство и подорвать его усилия по сближению и интеграции с Западом. Испробовав свои приемы на Украине, Россия впоследствии применила эти расширенные методы гибридной войны в других прозападных странах постсоветского пространства — например, в Молдавии и Грузии — чтобы подорвать их усилия по интеграции с Западом. Россия также расширила политическую и экономическую помощь промосковским партиям — например, молдавским социалистам — и усилила военную поддержку спорных территорий — например, Абхазии и Южной Осетии. Наконец, Россия начала метить за пределы постсоветского пространства, поддерживая партии евроскептиков в Германии и Италии и отряжая в соцсети целые армии ботов с одной единственной целью — разжигать рознь и сеять хаос. Разумеется, сфера применения российского инструментария менялась от страны к стране: странам наподобие США и Франции Москва бросать прямой военный вызов не решилась, однако готовность проводить кибератаки и вмешиваться в их политические системы во время ключевых выборов все же продемонстрировала. Глобальные последствия Евромайдана Затяжное противостояние России с Западом также сказалось на взаимодействии Москвы с остальным миром. Спустя год после Евромайдана Россия вмешалась в сирийский конфликт, развернув военные силы в поддержку правительства Башара Асада и против США и поддерживаемых Западом мятежников. Как и на Украине, российское военное участие в Сирии началось с небольшого и неофициального присутствия — это был своего рода пробный шар — но потом выросло в грозную силу. Вмешательство в Сирию также показало, что Россия готова бросать вызов Западу не только на постсоветском пространстве, но и в более отдаленных регионах — например, на Ближнем Востоке. По некоторым признакам, Москва намерена еще дальше расширить географию своей гибридной войны. Российские наемники или оперативники уже появились в некоторых частях Африки — например, в Ливии и Центрально-Африканской Республике (ЦАР) — и даже в Венесуэле. Более того, Россия вполне может в Венесуэле закрепиться, учитывая, что в Каракасе недавно приземлились российские самолеты с сотней солдат и военных советников. Если это так, то российские вылазки в Венесуэлу будут иметь много общего с предыдущими гибридными вмешательствами на Украине и в Сирии как с точки зрения тактики, так и с точки зрения конечных целей — повысить свой авторитет на международной арене и надавить на США в рамках дипломатического диалога. Российская гибридная стратегия зашла в тупик Запад, однако, не стал молча сносить российскую гибридную агрессию. США и Евросоюз усилили санкции против России, а НАТО — военное присутствие на европейских рубежах, чтобы защитить приграничные страны и укрепить оборону против России. В дополнение к наращиванию обыкновенных вооружений страны вроде той же Украины удвоили усилия по укреплению кибербезопасности и защиты от пропаганды и информационных вбросов. Эти действия уже принесли непосредственные плоды: цена гибридных атак для России выросла, а их эффективность упала. Но вернемся на Украину. Несмотря на разочарование общественности половинчатостью реформ и повседневными трудностями, с которыми сталкиваются многие граждане, в стране за последние пять лет произошли серьезные стратегические преобразования, которые трудно игнорировать. Евромайдан не только перенацелил внешнюю политику Украины на Запад — решительность перемен говорит о том, что сдвиг, по всей вероятности, сохранится и после грядущих выборов. Кто бы ни победил 31 марта, все ведущие кандидаты курс Украины на интеграцию с Западом поддерживают. Ни у одного из пророссийских кандидатов шансов на выход во второй тур нет. Это переломный момент: до Майдана страна всякий раз делилась примерно