Хабиб от науки. Дагестанский физик о графене и красоте научных исследований - «Происшествия»

Главной знаменитостью Дагестана сейчас считают Хабиба Нурмагомедова. Между тем, на научном небосклоне этой горной республики сияет своя звезда. Физик Андрей Гейм: теперь деньги идут молодым учёным, а не академикам Другое достижение — исследования нелинейных квантовых эффектов под руководством Агалара Агаларова. К сожалению, я не могу передать всю красоту этих исследований понятными словами, скажу лишь, что в квантовой теории Агаларову принадлежат некоторые точные решения. — Ваша докторская была связана с исследованиями графена. О каких его свойствах идёт речь? В чем новизна этой работы? — Графен — это один слой графита, т.е. двумерный углерод одноатомной толщины. Хотя про существование такой модификации учёные знали давно, реально с ним научились работать только в начале 2000-х в группе Новосёлова и Гейма, позже получивших Нобелевскую премию. Оказалось, что графен является мостиком между физикой твёрдого тела и физикой высоких энергий. Носители заряда в нём ведут себя подобно частицам света, только движутся со скоростью в 300 раз меньше. Ещё в графене экспериментально наблюдался ряд эффектов квантовой теории поля. Помимо таких фундаментальных вещей, этот материал уникален своими электро- и теплопроводящими свойствами. Что сделал я? Попытался более глубоко исследовать некоторые вопросы, связанные с электронными свойствами графена. Ну, к примеру, изучал неидеальный двухслойный графен и обнаружил новые эффекты. Одним из приложений этого исследования является предложенная нами модель графенового светодиода. Есть ряд других интересных результатов. Но, к сожалению, рассказать в популярной форме о них не получится. — Но ещё какие-то прикладные применения они будут иметь? — Наиболее серьёзное применение графена связано с суперконденсаторами. В этих устройствах очень важным параметром является эффективная площадь обкладок — от неё зависит количество аккумулируемого заряда. Другая известная мне прикладная область — изготовление специальных материалов для 3D-принтеров. Есть ещё ряд приложений в электронике и медицине. «Система образования изуродована» — Чем сейчас занимаетесь? Это как-то связано с вашей докторской диссертацией? — Связано. Выяснилось, что перечисленные достоинства графена далеко не исчерпывают весь их список. Классифицируя известные вещества по их свойствам, физики упустили важную деталь. Кроме диэлектриков, полупроводников и металлов, есть ещё одна форма вещества, в которой частично сочетаются металлические и диэлектрические свойства. Это сочетание носит фундаментальный характер. Особенности такого вещества называются топологическими, а соответствующие материалы — топологическими материалами. Их уже открыто немало. Вот примерно такими научными вопросами я и занимаюсь. Кстати, Нобелевская премия по физике за 2016 г. была присуждена за топологические фазы материи. — Кстати, о Нобелевской премии. Доводилось ли вам общаться с Геймом и Новосёловым, которые первыми получили графен? — Я слушал их на конференциях, но напрямую не общался. Видимо, из-за того, что я всё же не экспериментатор. А вот с главным теоретиком в физике графена Михаилом Кацнельсоном я общаюсь. И по телефону, и напрямую, и по электронной почте. Он выдающийся учёный, и знакомство с ним для меня много значит. Кацнельсон в курсе моих работ. Есть ещё ряд замечательных физиков со всего мира, общение с которыми для меня ценно. Это мои духовные наставники. Я им благодарен. Глава Минобрнауки: нужно не «крылья резать» учёным, а «кормить» их Подробнее — Условий для работы молодым учёным сейчас хватает? — Для молодых учёных есть много форм поддержки — гранты, стипендии и пр. Нельзя сказать, что государство не уделяет внимания науке. С другой стороны, плохо, что исследователям приходится буквально «подсаживаться» на эти гранты. По грантам нужно ежегодно отчитываться, для чего необходимы результаты. А ведь наука требует много времени, усилий. И серьёзную научную проблему так вот сразу не решить. Поэтому многим талантливым учёным приходится заниматься решением не очень серьёзных научных задач, которые дают быстрые результаты. Это, конечно, плохо. — Вы ведь ещё преподаёте. Что скажете о современных студентах? Многие ли собираются в науку? — К сожалению, нет. Таких очень мало, если говорить о молодых людях, которые по-настоящему хотят заниматься наукой, а не просто поступить в аспирантуру. И это настоящая катастрофа. С каждым годом уровень подготовки студентов всё падает и падает. У современной молодёжи другие ценности. И они в этом не виноваты. Сама система образования изуродована. Профессионального подхода к делу практически не осталось. Именно в регионах это ощущается особенно остро. Хотя нынешние школьники вовсе не глупые.