Какой опасности не осознает Путин - «Здоровье»

Растущее среди россиян ощущение безнадежности может сыграть злую шутку с тем, кого они еще недавно считали своим главным благодетелем. Никогда еще в нашей стране не был столь популярен Сталин. Это следует из результатов опроса «Левада-центра», согласно которым 41% россиян относятся к вождю с уважением и 70% считают его деятельность положительной. Вывод, казалось бы, однозначен: в России живет злобный народ-сталинист, мечтающий о массовых казнях и лагерях. Увы, плохо осмысленные данные массовых опросов могут скорее запутать нас, чем помочь разобраться в сложных социальных процессах. СМИ почти всегда лишь знакомят общество с «цифрами», а дальше пускают дело на самотек. Это все равно как вместо исторических книг с подробным рассказом о событиях и их подоплеке публиковать хронологические — длинные столбцы дат с кратким указанием того, что в этот год кто-то кого-то где-то победил. И пусть дальше читатель сам рисует картину произошедшего, не зная подробностей. Попробуем проинтерпретировать данные о популярности Сталина. Первое, что бросается в глаза, — резкий рост уважения к «отцу народов» именно за последний год. В 2001-м к Сталину с уважением относились 27% респондентов, в 2018-м — 29%, а в промежутке «цифры» были то чуть больше, то чуть меньше. И лишь теперь произошел скачок до 41%. Примерно так же обстоит дело с положительной оценкой действий вождя, хотя здесь рост числа одобряющих несколько более плавный. Логичнее всего будет попробовать объяснить популярность сталинизма событиями, происходившими именно в последний год. Во всяком случае, остальные интерпретации менее очевидны. А что у нас в последний год произошло? Армия кого-то завоевала, и мы стали благодаря этому жить лучше? Спецслужбы репрессировали вредителей, мешавших правительству, и наша экономика вдруг расцвела? Возродилась в умах великая коммунистическая идея, и миллионы обрели смысл жизни? Ничего такого не было. За год, прошедший с очередной победы Путина на выборах, чего-то существенного у нас не случилось. Старо-новый президент повысил налоги и пенсионный возраст, предоставив народу выживать, как получится. То есть рост сталинизма, возможно, стал реакцией на отсутствие событий. Или, точнее, на осознание, что мы брошены властями на произвол судьбы, что нам никто помогать не станет и что единственным основанием для оптимизма является отсутствие заметных ухудшений. Радуйтесь, мол, дорогие россияне, что нас не захватили американцы, что украинцы не устроили нам Майдан и что цены на нефть позволяют сохранять примерно тот уровень жизни, которого мы достигли аж в 2008 году. Никогда раньше, со времен брежневского застоя, не формировалось у нас столь отчетливого ощущения отсутствия перспектив. Были, конечно, периоды, когда мы страшно разочаровывались, ожидая молочных рек с кисельными берегами, а вместо этого получая падение уровня жизни. Но сейчас у нас нет ни светлых надежд, ни чарующих иллюзий. Причем это более-менее ясно всем людям — от олигарха до дворника и от «крымнашиста» до «иностранного агента». Вот откуда вылезает к нам Сталин. Он появляется как символ «движухи», как олицетворение власти, которая действует, а не сопли жует, по образному выражению Путина. Если с этой точки зрения мы вновь посмотрим на данные «Левада-центра», то обратим внимание, что уважение к Сталину несколько снижалось в нулевые годы, когда за счет дорогой нефти жизнь становилась лучше. И это не удивительно. Ведь если есть позитивные изменения и надежда, что они продолжатся, то «движуха» с неопределенными последствиями нам не нужна. А если впереди — лишь бесконечная тоска, как сейчас, то хочется самому себе сочинить сказку о том, что был в нашей истории вождь, способный «поднять страну». Но почему именно Сталин воспринимается как альтернатива безнадеги? Это — вторая проблема. Она не связана напрямую с предыдущей. В иной ситуации альтернативным героем мог бы оказаться иной лидер — Петр I с его жесткой модернизацией, Александр II с его Великими реформами или Николай II, считающийся ныне святым. Выбор в нашем случае осуществляется из очень узкого круга исторических персонажей, который формируется за счет отрывочных сведений, надерганных из полузабытого школьного курса, из вполглаза просмотренных телепрограмм, из нервных споров с соседом за рюмкой водки. Не следует думать, будто массовый человек, испытывающий все большее уважение к Сталину, проводит в уме сложные сопоставления, приходя постепенно к мысли о необходимости сталинизма. Мозги его работают совсем по-другому. Сначала в них разрастается фигура, непосредственно ассоциирующаяся с историческими событиями, о которых вокруг говорят и о которых ему самому приятно думать. С нынешней безнадегой эти события могут быть никак не связаны. Но когда образ Сталина — победителя наших врагов в великой войне — увеличивается в сознании обывателя до невероятных размеров, сталинская мерка начинает применяться ко всем остальным проблемам. — Кто мог бы сегодня навести порядок в стране? — Конечно, Сталин. — А почему, скажем, не великий реформатор Александр II? — Ну, он все-таки мелковат. — Почему мелковат? Ты знаешь хоть, в чем состояли его реформы? — Слышал когда-то. Надо будет взглянуть на досуге. Естественно, этот человек никогда не полезет в книги и даже в «Википедию», чтобы изучать Великие реформы. Сталин будет царить в его мозгах до тех пор, пока альтернативная пропаганда не начнет втемяшивать в них какую-нибудь другую фигуру. Или пока жизнь сама собой не наладится так, чтобы выбить из головы всякие рассуждения о нарастающем в нашей стране бардаке и разместить там приятные мысли о пиве, рыбалке и футболе. Но жизнь наша сама собой уже не наладится, если только нефть вдруг под воздействием каких-то конъюнктурных факторов не взлетит до $200 за баррель. А вот альтернативная пропаганда могла бы, наверное, появиться, если бы Кремль осознал, что разрастание фигуры Сталина на фоне падающих рейтингов Путина опасно для всей нынешней системы власти, основанной на союзе бюрократии с олигархией. Ведь если мечты о выдуманном Сталине в какой-то момент станут более весомым фактором, влияющим на сознание широких масс, чем сопоставление нынешнего благосостояния с бедствиями «лихих девяностых», то Путин будет уже никому не нужен. И тогда в Кремле сможет воцариться любой генерал, имитирующий движуху. Например, отправляющий в тюрьму одного за другим коррупционеров и олигархов из списка Навального. Путин, похоже, опасности не осознает, хотя коррупционеры и олигархи медленно начали перекочевывать с зарубежных вилл в отечественные тюряги. Впрочем, возможно, причина его безмятежности в том, что угроза стала проявляться в полной мере лишь сейчас. Ведь еще пару лет назад Путин воспринимался как «спаситель отчества», присоединивший Крым, а не как покровитель вороватых чиновников.