О конце боротьбы или Ожидаемая зрада. Смена декораций на Украине - «Новости Дня»

{short-story limit="540"}

27 апреля 2019
16:47

Иллюстрация: discred.ru

Предвыборная гонка на Украине закончилась. Что фактически происходило в её ходе и чего фактически хотели и хотят добиться украинские и внешние игроки? Несмотря на то, что общая картина достаточно ясна, в ней есть некоторые менее очевидные нюансы.

Посмотрим на интересы Игоря Коломойского. Как уже отмечалось, положение олигарха на начало года отнюдь не выглядело блестящим: так, сумма претензий только по делу «Привата» превышала общую оценку его состояния, при этом «лондонский» иск к Коломойскому был отклонен по чисто формальным основаниям и мог быть легко подан вновь; запорожский ферросплавный завод испытывал явные трудности и т. д. Как итог, блицкриг Владимира Зеленского в политике шел на фоне попыток Коломойского взять реванш.

Судебные разбирательства по «Привату» начались уже через полгода после его национализации, однако радикальный оттенок они приобрели относительно недавно.

27 февраля стало известно, что Коломойский и его партнер Геннадий Боголюбов подали иск об отмене национализации «Приватбанка». При этом первое заседание уже состоялось, однако суд оставил дело без движения, дав истцам десять дней на сбор доказательств.

Нюанс состоит в том, что требования Коломойского и Боголюбова… вполне обоснованы и законны. Национализация «Привата» действительно была осуществлена с многочисленными нарушениями. Второй нюанс — в том, что в команде «независимого» Зеленского всплыли два персонажа, прямо связанные с национализацией «Привата». Экономический блок и международные отношения находятся в ведении бывшего министра финансов Александра Данилюка. За банковский сектор, в свою очередь, отвечает бывшая подчиненная Данилюка Виктория Стахова, участвовавшая в процессе национализации банка со стороны Нацсовета реформ, а затем работавшая корпоративным секретарем национализированного «Приватбанка» с января 2017 года. «После увольнения из „Привата“ раскрыла скандальные подробности процесса национализации на своей странице в Facebook». Смутные подозрения, что нарушения были допущены сознательно, в таком контексте не могут не возникать.

Так или иначе, даже просто без давления «сверху» у Коломойского есть все шансы выиграть спор в суде. 8 апреля «Экономическая правда» опубликовала интервью с Коломойским, в котором он озвучил свое видение «правильного» решения суда. «Мне не нужен „ПриватБанк“. Но там лежало $ 2 млрд. капитала. Пусть вернут, и нет вопросов». Похвальная умеренность Коломойского объясняется достаточно просто — «Приват» сейчас находится не в лучшей форме.

При этом даже «умеренные» пожелания олигарха весьма проблемны для украинской экономики. До конца года Киев должен дополнительно выплатить $ 9,4 млрд., при этом последняя выплата (по долгам «Укрзализницы») уже была осуществлена с трудом. Дефицит бюджета даже с учетом заложенных траншей международных структур, практически никогда не получаемых Украиной в срок, составляет 8% ($ 3 млрд.). Иными словами, восстановление справедливости едва ли означает для Киева дефолт, но практически безусловно — необходимость новых дорогостоящих займов.

Между тем, окружной административный суд Киева уже 18 апреля, с огромным опережением обычных сроков, постановил, что национализация Приватбанка проводилась с нарушением законодательства. У нынешних властей еще остается возможность апелляции, но шансов выиграть суд честно у них объективно мало. Между тем, уже 19 апреля Коломойский подал пять новых исков к Национальному банку и «Приватбанку».

При этом едва ли претензии олигарха ограничиваются только «Приватом». Словосочетание «Коломойский против коррупции» выглядит абсурдным, однако антикоррупционный пафос Зеленского в действительности прекрасно укладывается в логику очередного передела собственности. К «репрессиям» подталкивают и чисто политические соображения — у избранного президента в ближайшем будущем не будет ресурсов для традиционных популистских мер. В итоге вместо «хлеба» желательно обеспечить хотя бы «зрелища».

Соответственно, приоритеты Петра Порошенко и его окружения во многом носят «оборонительный характер». Естественно, программой максимум являлось сохранение президентского поста, однако идея о том, что на следующий день после проигранных выборов «гарант» удалится в сторону Испании, изначально выглядела достаточно абсурдно.

Отмечу, кстати, что Порошенко, весьма вероятно, всерьез надеялся выиграть президентские выборы даже после оглашения результатов первого тура. Сами по себе результаты фактически не выглядели абсолютно разгромными. Действительно фатальным был гигантский антирейтинг Петра Алексеевича, идеально совпавший с результатом Зеленского во втором туре. При этом выраженную в цифрах «любовь» к «гаранту» смогли проигнорировать не только руководители избирательной кампании Порошенко, действовавшие по известной формуле «слабоумие и отвага», но и такие, не побоюсь этого слова, титаны отечественной политологии, как Сергей Кургинян.

Более консервативная программа-минимум выглядит примерно так. Во-первых, Порошенко требовалось сохранить присутствие в Раде, что дает как депутатскую неприкосновенность «гаранту» и Ко, так и возможность торга с позиции если не силы, то заметного политического веса. Например, активно озвучиваемые «мечты» о 40% рейтинге и результате во втором туре в действительности имели довольно очевидный подтекст — это практически результат Леонида Кравчука на президентских выборах 1994-го (45,1%), после которого его «карманная» партия (СДПУ) смогла продержаться в Раде до 2006-го, хотя и с относительно невысокими результатами (4,01 и 6,27%). Для сравнения: мгновенно исчезнувший из украинской политики Виктор Ющенко набрал на выборах 5,75% в первом туре.

Однако фактический результат Порошенко скорее наводит на мысли о том, что присутствие его команды в Раде будет весьма ограниченным и шатким, что чревато вполне очевидным последствиями. В итоге основным становится «план «Б», т. е. максимальное урезание полномочий избранного президента. Продвигаемый нынешним большинством законопроект предусматривает фактический переход к почти чисто парламентской форме правления. Безусловно, это планировалось изначально, однако едва ли в столь радикальной форме. При этом подобные планы, вероятно, согласованы с Соединенными Штатами.

Задача США сводилась к тому, чтобы обеспечить безболезненный переход власти и сохранение прежнего политического курса. Однако чисто пассивная позиция была явно сочтена недостаточной для достижения желаемых целей. Мотивы для прямого вмешательства были достаточно прозрачны. Во-первых, американцы совершенно явно не доверяют Коломойскому как минимум с 2015-го, когда перед Киевом замаячила перспектива столкнуться с фактическим днепропетровским сепаратизмом. В итоге создать надежный противовес Коломойскому было вполне разумной идеей.

Во-вторых, хотя едва ли навязываемая командой Порошенко «теория» «Зеленский и Коломойский как агенты Путина» едва ли была воспринята американцами всерьез, сам по себе результат Зеленского был крайне неприятным сигналом для США. В значительной мере это было голосование против одобренного Вашингтоном украинского политического мейнстрима, предусматривающего ударную дерусификацию и продолжение войны на Донбассе. Сочетание подобных настроений с оппортунизмом и очень своеобразного толка «патриотизмом» Коломойского, мягко говоря, было чревато неприятными сюрпризами для нынешних «сюзеренов» Украины. В итоге действия американцев быстро эволюционировали от острожного вмешательства до неприкрытых угроз.

Посмотрим на хронологию «процесса». Испанские СМИ опубликовали датированное 2-м апреля письмо, в котором посол Украины в Испании Анатолий Щерба благодарит представителя испанского МИД за содействие в разработке и осуществлении плана по работе с проживающими в Испании украинцами, которым помогли «сделать правильный выбор». При этом члены «Батькивщины» утверждают, что Испания отнюдь не была исключением — в числе других стран, озаботившимся «правильным» волеизъявлением диаспоры, были названы Франция и США.

После первого тура скрытое вмешательство было дополнено «словесными интервенциями», благополучно сосуществовавшими с заявлениями о непредвзятости. Спецпредставитель Госдепартамента США по вопросам Украины Курт Волкер 4 апреля, интервью PBS: «Хотят ли они кого-то, кто просто выступает против системы и обещает широкие реформы? Или же они хотят того, кто, возможно, и разочаровал их в какой-то степени, но провёл гораздо больше реформ, чем кто-либо на Украине за последние 20 лет, и противостоял Путину?». Кроме всего прочего, это выглядело еще и как указание воздержаться от личного преследования Порошенко, окончательная дискредитация которого явно угрожает имиджу практически назначившего его на пост президента и долго спонсировавшего Вашингтона.

7 апреля в Daily Beast «неожиданно» всплыла информация о том, что ФБР достаточно давно ведет расследование по поводу отмывания денег Коломойским.

Реакция «независимого» Зеленского на угрозу спонсору оказалась вполне ожидаемой. Это была не только демонстрация лояльности по отношению к мейнстриму с риском для собственных электоральных позиций (вопросы амнистии и статуса Донбасса), но и обещание ограничиться одним сроком. Иными словами, Коломойский обещал «кому следует» ограничиться «восстановлением социальной справедливости» в отношении себя без особого радикализма. Порошенко была фактически обещана неприкосновенность. Однако, как видно из последующего, этого оказалось недостаточно.

США на примере Игоря Додона и не только достаточно явно убедились, что наличие замороженного конфликта и отделившихся регионов внутри страны — еще далеко не достаточно, чтобы гарантировать всеобщую русофобию и «правильное» голосование основной массы населения. При этом влияние Москвы на Украине будет неизбежно сильнее, чем в случае с Грузией и Молдавией, а ценность Украины для Вашингтона на порядок выше, чем обеих этих стран вместе взятых. Иным словами, приоритетами США неизбежно становятся развитие механизмов «глубинного государства» и соответственный демонтаж механизмов прямой демократии. На примере Грузии и Армении, где переход к парламентской форме правления были предприняты Михаилом Саакашвили и Сержем Саргсяном, достаточно хорошо видно, что это стратегическая линия.

Такова базовая фактография, подводящая к довольно очевидному, хотя и не стопроцентному прогнозу. Смена декораций на Украине будет сугубо косметической, при этом реальная деятельность Зеленского сведется к тому, чтобы как можно добросовестнее не выполнить собственные предвыборные обещания, неосторожно данные вопреки «генеральной линии» (подозрительно знакомый «эффект Трампа»). При этом дело касается как геополитики, так и «покушений» на фигуры, практически объявленные неприкасаемыми. Тем не менее, учитывая весьма серьезные для Украины «споры хозяйствующих субъектов», на более низком уровне вполне возможен очередной раунд борьбы коррупционеров с коррупцией. Кроме всего прочего, снижение ее накала до оптимальных величин (ни в коем случае не отсутствие) и поддержание иллюзии демократии действительно выгодны Вашингтону.

Евгений Пожидаев

Дезинтеграция Украины

26.04 «Если „мову“ внедряют такими методами, значит, она мертва»
26.04 Как изменится политика Запада по отношению к Украине при Зеленском?
26.04 Запад и Россия едины: Зеленский списан?
26.04 Зеленский, англосаксонское влияние, Донбасс и паспорта — взгляд из Донецка
25.04 Тест для Зеленского: западные СМИ о выдаче российских паспортов в ЛДНР

Все новости сюжета

27 апреля 2019 16:47 Иллюстрация: discred.ruПредвыборная гонка на Украине закончилась. Что фактически происходило в её ходе и чего фактически хотели и хотят добиться украинские и внешние игроки? Несмотря на то, что общая картина достаточно ясна, в ней есть некоторые менее очевидные нюансы. Посмотрим на интересы Игоря Коломойского. Как уже отмечалось, положение олигарха на начало года отнюдь не выглядело блестящим: так, сумма претензий только по делу «Привата» превышала общую оценку его состояния, при этом «лондонский» иск к Коломойскому был отклонен по чисто формальным основаниям и мог быть легко подан вновь; запорожский ферросплавный завод испытывал явные трудности и т. д. Как итог, блицкриг Владимира Зеленского в политике шел на фоне попыток Коломойского взять реванш. Судебные разбирательства по «Привату» начались уже через полгода после его национализации, однако радикальный оттенок они приобрели относительно недавно. 27 февраля стало известно, что Коломойский и его партнер Геннадий Боголюбов подали иск об отмене национализации «Приватбанка». При этом первое заседание уже состоялось, однако суд оставил дело без движения, дав истцам десять дней на сбор доказательств. Нюанс состоит в том, что требования Коломойского и Боголюбова… вполне обоснованы и законны. Национализация «Привата» действительно была осуществлена с многочисленными нарушениями. Второй нюанс — в том, что в команде «независимого» Зеленского всплыли два персонажа, прямо связанные с национализацией «Привата». Экономический блок и международные отношения находятся в ведении бывшего министра финансов Александра Данилюка. За банковский сектор, в свою очередь, отвечает бывшая подчиненная Данилюка Виктория Стахова, участвовавшая в процессе национализации банка со стороны Нацсовета реформ, а затем работавшая корпоративным секретарем национализированного «Приватбанка» с января 2017 года. «После увольнения из „Привата“ раскрыла скандальные подробности процесса национализации на своей странице в Facebook». Смутные подозрения, что нарушения были допущены сознательно, в таком контексте не могут не возникать. Так или иначе, даже просто без давления «сверху» у Коломойского есть все шансы выиграть спор в суде. 8 апреля «Экономическая правда» опубликовала интервью с Коломойским, в котором он озвучил свое видение «правильного» решения суда. «Мне не нужен „ПриватБанк“. Но там лежало $ 2 млрд. капитала. Пусть вернут, и нет вопросов». Похвальная умеренность Коломойского объясняется достаточно просто — «Приват» сейчас находится не в лучшей форме. При этом даже «умеренные» пожелания олигарха весьма проблемны для украинской экономики. До конца года Киев должен дополнительно выплатить $ 9,4 млрд., при этом последняя выплата (по долгам «Укрзализницы») уже была осуществлена с трудом. Дефицит бюджета даже с учетом заложенных траншей международных структур, практически никогда не получаемых Украиной в срок, составляет 8% ($ 3 млрд.). Иными словами, восстановление справедливости едва ли означает для Киева дефолт, но практически безусловно — необходимость новых дорогостоящих займов. Между тем, окружной административный суд Киева уже 18 апреля, с огромным опережением обычных сроков, постановил, что национализация Приватбанка проводилась с нарушением законодательства. У нынешних властей еще остается возможность апелляции, но шансов выиграть суд честно у них объективно мало. Между тем, уже 19 апреля Коломойский подал пять новых исков к Национальному банку и «Приватбанку». При этом едва ли претензии олигарха ограничиваются только «Приватом». Словосочетание «Коломойский против коррупции» выглядит абсурдным, однако антикоррупционный пафос Зеленского в действительности прекрасно укладывается в логику очередного передела собственности. К «репрессиям» подталкивают и чисто политические соображения — у избранного президента в ближайшем будущем не будет ресурсов для традиционных популистских мер. В итоге вместо «хлеба» желательно обеспечить хотя бы «зрелища». Соответственно, приоритеты Петра Порошенко и его окружения во многом носят «оборонительный характер». Естественно, программой максимум являлось сохранение президентского поста, однако идея о том, что на следующий день после проигранных выборов «гарант» удалится в сторону Испании, изначально выглядела достаточно абсурдно. Отмечу, кстати, что Порошенко, весьма вероятно, всерьез надеялся выиграть президентские выборы даже после оглашения результатов первого тура. Сами по себе результаты фактически не выглядели абсолютно разгромными. Действительно фатальным был гигантский антирейтинг Петра Алексеевича, идеально совпавший с результатом Зеленского во втором туре. При этом выраженную в цифрах «любовь» к «гаранту» смогли проигнорировать не только руководители избирательной кампании Порошенко, действовавшие по известной формуле «слабоумие и отвага», но и такие, не побоюсь этого слова, титаны отечественной политологии, как Сергей Кургинян. Более консервативная программа-минимум выглядит примерно так. Во-первых, Порошенко требовалось сохранить присутствие в Раде, что дает как депутатскую неприкосновенность «гаранту» и Ко, так и возможность торга с позиции если не силы, то заметного политического веса. Например, активно озвучиваемые «мечты» о 40% рейтинге и результате во втором туре в действительности имели довольно очевидный подтекст — это практически результат Леонида Кравчука на президентских выборах 1994-го (45,1%), после которого его «карманная» партия (СДПУ) смогла продержаться в Раде до 2006-го, хотя и с относительно невысокими результатами (4,01 и 6,27%). Для сравнения: мгновенно исчезнувший из украинской политики Виктор Ющенко набрал на выборах 5,75% в первом туре. Однако фактический результат Порошенко скорее наводит на мысли о том, что присутствие его команды в Раде будет весьма ограниченным и шатким, что чревато вполне очевидным последствиями. В итоге основным становится «план «Б», т. е. максимальное урезание полномочий избранного президента. Продвигаемый нынешним большинством законопроект предусматривает фактический переход к почти чисто парламентской форме правления. Безусловно, это планировалось изначально, однако едва ли в столь радикальной форме. При этом подобные планы, вероятно, согласованы с Соединенными Штатами. Задача США сводилась к тому, чтобы обеспечить безболезненный переход власти и сохранение прежнего политического курса. Однако чисто пассивная позиция была явно сочтена недостаточной для достижения желаемых целей. Мотивы для прямого вмешательства были достаточно прозрачны. Во-первых, американцы совершенно явно не доверяют Коломойскому как минимум с 2015-го, когда перед Киевом замаячила перспектива столкнуться с фактическим днепропетровским сепаратизмом. В итоге создать надежный противовес Коломойскому было вполне разумной идеей. Во-вторых, хотя едва ли навязываемая командой Порошенко «теория» «Зеленский и Коломойский как агенты Путина» едва ли была воспринята американцами всерьез, сам по себе результат Зеленского был крайне неприятным сигналом для США. В значительной мере это было голосование против одобренного Вашингтоном украинского политического мейнстрима, предусматривающего ударную дерусификацию и продолжение войны на Донбассе. Сочетание подобных настроений с оппортунизмом и очень своеобразного толка «патриотизмом» Коломойского, мягко говоря, было чревато неприятными сюрпризами для нынешних «сюзеренов» Украины. В итоге действия американцев быстро эволюционировали от острожного вмешательства до неприкрытых угроз. Посмотрим на хронологию «процесса». Испанские СМИ опубликовали датированное 2-м апреля письмо, в котором посол Украины в Испании Анатолий Щерба благодарит представителя испанского МИД за содействие в разработке и осуществлении плана по работе с проживающими в Испании украинцами, которым помогли «сделать правильный выбор». При этом члены «Батькивщины» утверждают, что Испания отнюдь не была исключением — в числе других стран, озаботившимся «правильным» волеизъявлением диаспоры, были названы Франция и США. После первого тура скрытое вмешательство было дополнено «словесными интервенциями», благополучно сосуществовавшими с заявлениями о непредвзятости. Спецпредставитель Госдепартамента США по вопросам Украины Курт Волкер 4 апреля, интервью PBS: «Хотят ли они кого-то, кто просто выступает против системы и обещает широкие реформы? Или же они хотят того, кто, возможно, и разочаровал их в какой-то степени, но провёл гораздо больше реформ, чем кто-либо на Украине за последние 20 лет, и противостоял Путину?». Кроме всего прочего, это выглядело еще и как указание воздержаться от личного преследования Порошенко, окончательная дискредитация которого явно угрожает имиджу практически назначившего его на пост президента и долго спонсировавшего Вашингтона. 7 апреля в Daily Beast «неожиданно» всплыла информация о том, что ФБР достаточно давно ведет расследование по поводу отмывания денег Коломойским. Реакция «независимого» Зеленского на угрозу спонсору оказалась вполне ожидаемой. Это была не только демонстрация лояльности по отношению к мейнстриму с риском для собственных электоральных позиций (вопросы амнистии и статуса Донбасса), но и обещание ограничиться одним сроком. Иными словами, Коломойский обещал «кому следует» ограничиться «восстановлением социальной справедливости» в отношении себя без особого радикализма. Порошенко была фактически обещана неприкосновенность. Однако, как видно из последующего, этого оказалось недостаточно. США на примере Игоря Додона и не только достаточно явно убедились, что наличие замороженного конфликта и отделившихся регионов внутри страны — еще далеко не достаточно, чтобы гарантировать всеобщую русофобию и «правильное» голосование основной массы населения. При этом влияние Москвы на Украине будет неизбежно сильнее, чем в случае с Грузией и Молдавией, а ценность Украины для Вашингтона на порядок выше, чем обеих этих стран вместе взятых. Иным словами, приоритетами США неизбежно становятся развитие механизмов «глубинного государства» и соответственный демонтаж механизмов прямой демократии.