Экономисты-эмигранты Гуриев, Сонин и Алексашенко дали России жесткий прогноз - «Культура»

Российская экономика прожила полтора квартала 2019-го, и этого уже достаточно, чтобы сказать: год обещает быть противоречивым. С одной стороны — укрепился рубль и выросли цены на нефть, хотя таким успехам Россия обязана больше стечению внешних обстоятельств, чем эффективности экономической политики. С другой - страна переживает последствия повышения НДС и прочих непопулярных реформ: «идеальная» инфляция в 4% осталась в прошлом, цены растут, доходы населения падают.

Больше всего люди хотят знать: будут ли они беднеть и дальше или же все наладится. От властей правдивого ответа ждать не приходится, поэтому мы поинтересовались взглядом со стороны и побеседовали с известными российскими экономистами, живущими ныне за рубежом и оценивающими ситуацию не изнутри. Это бывший ректор Российской экономической школы, ныне главный экономист Европейского банка реконструкции и развития, профессор экономики парижской Школы политических наук Сергей Гуриев (уехал из России во Францию в 2013 году, фигурировал в «деле экспертов ЮКОСа»).

Второй собеседник — Сергей Алексашенко, первый зампред Центробанка в 1995-1998 годах, (уехал из России в США в 2013 году, позже стал фигурантом дела о вывозе из страны культурных ценностей).

Третий эксперт — Константин Сонин, профессор Чикагского университета и ВШЭ, переехал в США в 2015 году.

- Как вы оцениваете состояние российской экономики: болевые точки, возможные драйверы роста и тормоза развития?

Сергей Гуриев: В обозримом будущем в российской экономике вряд ли возможен макроэкономический кризис. Федеральный бюджет исполняется с профицитом, в Фонде национального благосостояния накоплены существенные средства, денежная политика удерживает инфляцию под контролем.

С другой стороны, не стоит ожидать и быстрого экономического роста. Российская экономика продолжает расти темпами 1,5-2% в год, все больше отставая от США, от стран Центральной и Восточной Европы и даже от Казахстана.

Основным тормозами развития являются несовершенство институтов, плохой инвестиционный климат, высокий уровень коррупции, изоляция от мировой экономики. Потенциал роста связан с человеческим капиталом, поэтому ключевым риском является эмиграция образованных специалистов и предпринимателей и деградация системы образования.

Сергей Алексашенко: Состояние экономики иначе как печальным назвать нельзя. За последние 10 лет средний темп роста менее 1% в год - это показывает, что Россия стремительно отстает от всего остального мира. Главная болевая точка - разрушенная институциональная среда, что ведет к отсутствию системы защиты прав собственности - основы основ любого бизнеса. Я говорю о политической конкуренции, независимом суде, верховенстве права и свободе слова.

Сохранение нынешней политической конструкции, продолжение военно-политического противостояния с Западом и агрессии против Украины – вот основные тормозы развития. Единственный драйвер роста – креативный подход Росстата, который умудряется улучшать экономические показатели при каждом их пересмотре, плановом или внеплановом, объяснить которые он не в состоянии никому.

Константин Сонин: Российская экономика находится в сложном, но не критическом положении. Стагнация производства, доходов, уровня жизни продолжается уже десять лет: недолгие спады сменяются краткосрочными подъемами, но средний темп роста остается ниже 1% в год. Основной проблемой российской экономики последние годы является избыточное давление со стороны государственных органов. Все время принимаются новые ограничительные законы, новые подзаконные акты - каждый такой закон повышает производственные издержки и снижает стимулы к инновациям. Правоприменительная практика становится все более враждебной бизнесу, а ведь именно предпринимательская деятельность является источником экономического роста.

- Как будет меняться российская экономика до 2024 года — следующего политического цикла? Есть ли надежда на ее качественные изменения в позитивную сторону?

Сергей Гуриев: В сообществе экономистов, анализирующих российскую экономику, сложился следующий консенсус. Во-первых, ускорение роста невозможно без институциональных реформ. Ну а во-вторых, этих самых существенных реформ никто не ожидает.

Сергей Алексашенко: При сохранении тех тормозов, о которых я сказал выше, российская экономика не имеет шансов серьезно измениться. В современном мире ни одна страна не может успешно развиваться с опорой исключительно на собственные силы. Залог быстрого роста – вовлечение в глобальную экономику.

Импортозамещение – дорога в тупик, в котором страна уже была во времена СССР. Национальные проекты – это наивная вера в то, что государственные инвестиции, финансируемые за счет повышения налогов, окажутся более эффективными ,чем частные. На практике выходит так: чем больше государство инвестирует, тем больше миллиардеров появляется в стране.

Константин Сонин: До 2024 года я не ожидаю ни катастрофического спада, ни выхода из стагнции. Чтобы перейти к росту, нужна, как минимум, активная, агрессивная работа правительства. Даже без проведения глубоких, серьезных реформ нужно отменять контрсанкции, бьющие, прежде всего, по бедной части населения, отменять всю эту практику интернет-ограничений, потому что это осложняет заимствование и внедрение передовых технологий, выгонять коррумпированных чиновников и менеджеров госкомпаний. Без этого выхода из стагнации не будет.

- Как складывается ваша профессиональная жизнь и карьера за рубежом?

Сергей Алексашенко: С одной стороны, мне интересен широкий круг общения со специалистами в разных областях, что позволяет расширять кругозор. С другой стороны, я здесь, в Америке, «чужой» - представитель страны, являющейся основной геополитической угрозой, поэтому всерьез о карьере говорить не приходится.

Константин Сонин: Складывается хорошо. В 2015 году я стал профессором Чикагского университета. Поскольку я сразу стал полным и пожизненным (tenured) профессором, а Чикагский университет - ведущий центр в мире в области экономической науки, трудно пожелать лучшего места или лучшей работы. Чисто академически более высоких позиций нет. Вызов для меня - сделать что-то интересное и важное в науке.

– Не хотите ли вернуться в Россию и что может заставить вас задуматься о возвращении?

Сергей Гуриев: Нет, у меня очень интересная работа.

Сергей Алексашенко: Конечно, хочу, но пока не могу приехать даже для того, чтобы навестить родителей – я нахожусь в федеральном розыске в рамках сфабрикованного уголовного дела. Если говорить о долгосрочной перспективе, то я уехал потому, что было невозможно найти какую-либо работу на Родине. Поэтому о возвращении в Россию смогу задуматься лишь тогда, когда в стране жизнь начнет меняться, и для меня откроются какие-то интересные возможности.

Константин Сонин: В современном мире место жительства - далеко не самый главный фактор, определяющий бытие человека. Хотя большую часть учебного года я тружусь в Чикаго, несколько месяцев в году я провожу в Москве. Я по-прежнему работаю в Высшей школе экономики, у меня там есть студенты, аспиранты и, конечно, коллеги. Я выступаю на летних школах и с публичными лекциями по экономике.

Сергей Гуриев, Сергей Алексашенко и Константин Сонин — три известных российских экономиста, уехавших из России, ответили на наши вопросы о будущем российской экономики и о собственной жизни за границей. Увы, рецепты, которые могли бы вывести нас из экономического тупика, по мнению экспертов, неосуществимы как минимум до 2024 года. Российская экономика прожила полтора квартала 2019-го, и этого уже достаточно, чтобы сказать: год обещает быть противоречивым. С одной стороны — укрепился рубль и выросли цены на нефть, хотя таким успехам Россия обязана больше стечению внешних обстоятельств, чем эффективности экономической политики. С другой - страна переживает последствия повышения НДС и прочих непопулярных реформ: «идеальная» инфляция в 4% осталась в прошлом, цены растут, доходы населения падают. Больше всего люди хотят знать: будут ли они беднеть и дальше или же все наладится. От властей правдивого ответа ждать не приходится, поэтому мы поинтересовались взглядом со стороны и побеседовали с известными российскими экономистами, живущими ныне за рубежом и оценивающими ситуацию не изнутри. Это бывший ректор Российской экономической школы, ныне главный экономист Европейского банка реконструкции и развития, профессор экономики парижской Школы политических наук Сергей Гуриев (уехал из России во Францию в 2013 году, фигурировал в «деле экспертов ЮКОСа»). Второй собеседник — Сергей Алексашенко, первый зампред Центробанка в 1995-1998 годах, (уехал из России в США в 2013 году, позже стал фигурантом дела о вывозе из страны культурных ценностей). Третий эксперт — Константин Сонин, профессор Чикагского университета и ВШЭ, переехал в США в 2015 году. - Как вы оцениваете состояние российской экономики: болевые точки, возможные драйверы роста и тормоза развития? Сергей Гуриев: В обозримом будущем в российской экономике вряд ли возможен макроэкономический кризис. Федеральный бюджет исполняется с профицитом, в Фонде национального благосостояния накоплены существенные средства, денежная политика удерживает инфляцию под контролем. С другой стороны, не стоит ожидать и быстрого экономического роста. Российская экономика продолжает расти темпами 1,5-2% в год, все больше отставая от США, от стран Центральной и Восточной Европы и даже от Казахстана. Основным тормозами развития являются несовершенство институтов, плохой инвестиционный климат, высокий уровень коррупции, изоляция от мировой экономики. Потенциал роста связан с человеческим капиталом, поэтому ключевым риском является эмиграция образованных специалистов и предпринимателей и деградация системы образования. Сергей Алексашенко: Состояние экономики иначе как печальным назвать нельзя. За последние 10 лет средний темп роста менее 1% в год - это показывает, что Россия стремительно отстает от всего остального мира. Главная болевая точка - разрушенная институциональная среда, что ведет к отсутствию системы защиты прав собственности - основы основ любого бизнеса. Я говорю о политической конкуренции, независимом суде, верховенстве права и свободе слова. Сохранение нынешней политической конструкции, продолжение военно-политического противостояния с Западом и агрессии против Украины – вот основные тормозы развития. Единственный драйвер роста – креативный подход Росстата, который умудряется улучшать экономические показатели при каждом их пересмотре, плановом или внеплановом, объяснить которые он не в состоянии никому. Константин Сонин: Российская экономика находится в сложном, но не критическом положении. Стагнация производства, доходов, уровня жизни продолжается уже десять лет: недолгие спады сменяются краткосрочными подъемами, но средний темп роста остается ниже 1% в год. Основной проблемой российской экономики последние годы является избыточное давление со стороны государственных органов. Все время принимаются новые ограничительные законы, новые подзаконные акты - каждый такой закон повышает производственные издержки и снижает стимулы к инновациям. Правоприменительная практика становится все более враждебной бизнесу, а ведь именно предпринимательская деятельность является источником экономического роста. - Как будет меняться российская экономика до 2024 года — следующего политического цикла? Есть ли надежда на ее качественные изменения в позитивную сторону? Сергей Гуриев: В сообществе экономистов, анализирующих российскую экономику, сложился следующий консенсус. Во-первых, ускорение роста невозможно без институциональных реформ. Ну а во-вторых, этих самых существенных реформ никто не ожидает. Сергей Алексашенко: При сохранении тех тормозов, о которых я сказал выше, российская экономика не имеет шансов серьезно измениться. В современном мире ни одна страна не может успешно развиваться с опорой исключительно на собственные силы. Залог быстрого роста – вовлечение в глобальную экономику. Импортозамещение – дорога в тупик, в котором страна уже была во времена СССР. Национальные проекты – это наивная вера в то, что государственные инвестиции, финансируемые за счет повышения налогов, окажутся более эффективными ,чем частные. На практике выходит так: чем больше государство инвестирует, тем больше миллиардеров появляется в стране. Константин Сонин: До 2024 года я не ожидаю ни катастрофического спада, ни выхода из стагнции. Чтобы перейти к росту, нужна, как минимум, активная, агрессивная работа правительства. Даже без проведения глубоких, серьезных реформ нужно отменять контрсанкции, бьющие, прежде всего, по бедной части населения, отменять всю эту практику интернет-ограничений, потому что это осложняет заимствование и внедрение передовых технологий, выгонять коррумпированных чиновников и менеджеров госкомпаний. Без этого выхода из стагнации не будет. - Как складывается ваша профессиональная жизнь и карьера за рубежом? Сергей Алексашенко: С одной стороны, мне интересен широкий круг общения со специалистами в разных областях, что позволяет расширять кругозор. С другой стороны, я здесь, в Америке, «чужой» - представитель страны, являющейся основной геополитической угрозой, поэтому всерьез о карьере говорить не приходится. Константин Сонин: Складывается хорошо. В 2015 году я стал профессором Чикагского университета. Поскольку я сразу стал полным и пожизненным (tenured) профессором, а Чикагский университет - ведущий центр в мире в области экономической науки, трудно пожелать лучшего места или лучшей работы. Чисто академически более высоких позиций нет. Вызов для меня - сделать что-то интересное и важное в науке. – Не хотите ли вернуться в Россию и что может заставить вас задуматься о возвращении? Сергей Гуриев: Нет, у меня очень интересная работа. Сергей Алексашенко: Конечно, хочу, но пока не могу приехать даже для того, чтобы навестить родителей – я нахожусь в федеральном розыске в рамках сфабрикованного уголовного дела. Если говорить о долгосрочной перспективе, то я уехал потому, что было невозможно найти какую-либо работу на Родине. Поэтому о возвращении в Россию смогу задуматься лишь тогда, когда в стране жизнь начнет меняться, и для меня откроются какие-то интересные возможности. Константин Сонин: В современном мире место жительства - далеко не самый главный фактор, определяющий бытие человека. Хотя большую часть учебного года я тружусь в Чикаго, несколько месяцев в году я провожу в Москве. Я по-прежнему работаю в Высшей школе экономики, у меня там есть студенты, аспиранты и, конечно, коллеги. Я выступаю на летних школах и с публичными лекциями по экономике.