© public domain, Theodor de Bry | Перейти в фотобанкБытует мнение, что европейцы прибыли в Америку и разделили землю на части, облапошив при этом коренных жителей, якобы не имевших о праве собственности ни малейшего понятия. На самом деле, по сообщениям историков, в различных американских обществах уже существовали развитые системы владения и пользования собственностью. Американское издание опровергает миф о диких и нецивилизованных индейцах.
Бытует миф, что европейцы прибыли в Америку и разделили землю на части, облапошив при этом коренных жителей, якобы не имевших о праве собственности ни малейшего понятия. На самом деле, пишет историк Аллен Грир (Allen Greer), в различных американских обществах уже существовали развитые системы владения и пользования собственностью. Для европейских же колонистов, напротив того, земля подчас служила общим ресурсом.
Несколько мистический взгляд на частную собственность восходит к трудам Джона Локка (John Locke), Философ эпохи Просвещения противопоставил «дикого индейца» просвещенному европейскому землевладельцу. Вымышленный «индеец» Локка имел право убивать оленей, но при этом не претендовал на сам лес. Напротив того, белый человек возделывает землю и собирает с нее урожай — и потому владеет ей по праву, так как «труд его тела и работа его рук» принадлежат ему.
На самом же деле, пишет Грир, большинство обитателей доколумбовой Америки были земледельцами, а не охотниками-собирателями. Пахотные земли вокруг крупных городов Мезоамерики принадлежали частным владельцам, храмам или городской аристократии. Менее культурные районы — например, леса и пустыни — считались чем-то вроде общинной земли, как и в Европе. Ими мог владеть единоличный хозяин, семья или целое сообщество, но при этом местным жителям дозволялось собирать хворост и ягоды или бить дичь. У ирокезских и алгонкинских народов кукурузными полями зачастую владели женщины, хотя возделывали их сообща, а урожай делили на всех.
Даже среди североамериканских охотников-собирателей охотничьи угодья обычно отдавались определенным кланам, пишет Грир. И эти народы не просто собирали дары природы. Они знали азы мелиорации и подсечно-огневое земледелие, чем обеспечивали себе будущие урожаи.
Таким образом, идея о том, что доколумбова Америка не знала частной собственности, — миф. Но и представление, что европейцы тут же поделили землю на участки, — тоже. В Мексике и других частях Америки испанцы оставляли вокруг городов общинные пастбища, отмечает Грир. Да, отдельные участки отдавались в частное владение, однако большая часть земли оставалась общегородским достоянием, на которое могли претендовать все жители без исключения.
Точно так же общие пастбища были обычным явлением в колониальной Новой Англии. В некоторых городах практиковалась общинная вспашка земель. По этой системе даже частные участки земли обрабатывались сообща. Культура семейных хозяйств в Новой Англии сложилась лишь постепенно, в течение 17-го и начала 18-го века.
Когда преставления колонистов и индейцев о собственности сталкивались, европейцы навязывали свои правила общинного землепользования на территории, которая уже считалась частной собственностью. Кроме того, колонисты часто оставляли свой скот без надзора, позволяя ему нарушать лесные экосистемы и вытаптывать посевы местных жителей. Как объяснил колониальным властям индейский вождь Мэриленда по имени Маттагунд: «Ваш скот и свиньи чинят нам потраву. Вы нас зажимаете и вынуждаете переселяться с места на место».
Таким образом, частная собственность стала в Северной и Южной Америке нормой лишь вытеснив прежние системы хозяйствования.
© public domain, Theodor de Bry | Перейти в фотобанкБытует мнение, что европейцы прибыли в Америку и разделили землю на части, облапошив при этом коренных жителей, якобы не имевших о праве собственности ни малейшего понятия. На самом деле, по сообщениям историков, в различных американских обществах уже существовали развитые системы владения и пользования собственностью. Американское издание опровергает миф о диких и нецивилизованных индейцах.Бытует миф, что европейцы прибыли в Америку и разделили землю на части, облапошив при этом коренных жителей, якобы не имевших о праве собственности ни малейшего понятия. На самом деле, пишет историк Аллен Грир (Allen Greer), в различных американских обществах уже существовали развитые системы владения и пользования собственностью. Для европейских же колонистов, напротив того, земля подчас служила общим ресурсом. Несколько мистический взгляд на частную собственность восходит к трудам Джона Локка (John Locke), Философ эпохи Просвещения противопоставил «дикого индейца» просвещенному европейскому землевладельцу. Вымышленный «индеец» Локка имел право убивать оленей, но при этом не претендовал на сам лес. Напротив того, белый человек возделывает землю и собирает с нее урожай — и потому владеет ей по праву, так как «труд его тела и работа его рук» принадлежат ему. На самом же деле, пишет Грир, большинство обитателей доколумбовой Америки были земледельцами, а не охотниками-собирателями. Пахотные земли вокруг крупных городов Мезоамерики принадлежали частным владельцам, храмам или городской аристократии. Менее культурные районы — например, леса и пустыни — считались чем-то вроде общинной земли, как и в Европе. Ими мог владеть единоличный хозяин, семья или целое сообщество, но при этом местным жителям дозволялось собирать хворост и ягоды или бить дичь. У ирокезских и алгонкинских народов кукурузными полями зачастую владели женщины, хотя возделывали их сообща, а урожай делили на всех. Даже среди североамериканских охотников-собирателей охотничьи угодья обычно отдавались определенным кланам, пишет Грир. И эти народы не просто собирали дары природы. Они знали азы мелиорации и подсечно-огневое земледелие, чем обеспечивали себе будущие урожаи. Таким образом, идея о том, что доколумбова Америка не знала частной собственности, — миф. Но и представление, что европейцы тут же поделили землю на участки, — тоже. В Мексике и других частях Америки испанцы оставляли вокруг городов общинные пастбища, отмечает Грир. Да, отдельные участки отдавались в частное владение, однако большая часть земли оставалась общегородским достоянием, на которое могли претендовать все жители без исключения. Точно так же общие пастбища были обычным явлением в колониальной Новой Англии. В некоторых городах практиковалась общинная вспашка земель. По этой системе даже частные участки земли обрабатывались сообща. Культура семейных хозяйств в Новой Англии сложилась лишь постепенно, в течение 17-го и начала 18-го века. Когда преставления колонистов и индейцев о собственности сталкивались, европейцы навязывали свои правила общинного землепользования на территории, которая уже считалась частной собственностью. Кроме того, колонисты часто оставляли свой скот без надзора, позволяя ему нарушать лесные экосистемы и вытаптывать посевы местных жителей. Как объяснил колониальным властям индейский вождь Мэриленда по имени Маттагунд: «Ваш скот и свиньи чинят нам потраву. Вы нас зажимаете и вынуждаете переселяться с места на место». Таким образом, частная собственность стала в Северной и Южной Америке нормой лишь вытеснив прежние системы хозяйствования.
Следующая похожая новость...
