Есенин в музыке. Легендарные мелодии и тихая смерть композитора Мокроусова - «Происшествия»

{short-story limit="540"}

В 1940-50 годы произведения Бориса Мокроусова были в репертуаре всех легенд советской эстрады.

Его песни исполняли Сергей Лемешев, Леонид Утёсов, Клавдия Шульженко, Георг Отс, Аркадий Райкин и даже Ив Монтан. Знаменитый шансонье и актер выбрал две песни Мокроусова, к тому времени уже популярные в СССР. Первая «Далекий друг» — «Ami lointen» — была известна советскому зрителю в исполнении Марка Бернеса. Вторая — мелодия песни «Одинокая гармонь» — стала хитом Монтана «Joli mai» — «Прекрасный май» и звучала в аранжировке Мишеля Леграна. С Мокроусовым именно так чаще всего и работали: сначала он создавал музыку, а потом поэт писал стихи к ней. В то время обычно было наоборот. Но в случае с мелодиями Бориса Мокроусова именно музыка задавала тон.

Композитор много сотрудничал с самыми популярными советскими поэтами-песенниками: Исаковским, Долматовским, Лисянским, Лабковским, Глейзаровым, много чудесных произведений написано с большим другом мастера Алексеем Фатьяновым. Все работы Мокроусова пронизаны таким лиризмом, что его смело можно назвать Есениным от музыки. По словам Марка Лисянского, так называл себя и он сам: «Он мне всегда представлялся Сергеем Есениным в музыке». Благодаря искренности и непосредственности мотивов некоторые его песни со временем и вовсе стали считать народными. Многие никогда не забудут мелодии из фильмов «Свадьба с приданым», «Весна на Заречной улице», «Наши соседи», «Особый подход», «Неуловимые мстители». «Помню, отец говорил, что композитор Мокроусов писал музыку с такой душой, что наворачивались слезы... Также папа считал песню „Заветный камень“ Мокроусова о Великой Отечественной лучшим музыкальным произведением о войне», — рассказывал «АиФ» композитор Максим Дунаевский.

Мокроусов писал не только для кино или эстрады. Даже музыка, написанная для спектаклей, становилась популярной: «Ее можно было услышать в любом концерте, по радио, в автобусе, на улице, в поезде». Вышло иначе только с легендарной «Вологдой». Её народ полюбил лишь спустя два десятка лет. Написанная в 1956 году, тогда она прошла незамеченной, хотя её и исполняли прекрасные певцы Владимир Нечаев, Алексей Усманов. Популярность пришла лишь в 1970-е годы, когда «Вологда» попала в репертуар «Песняров». Как рассказывал участник ВИА Владимир Николаев, после первого исполнения «Вологды» в 1976 году на вечере в честь автора слов песни Михаила Матусовского грохнули такие аплодисменты, что «организаторы концерта даже растерялись». Овации не смолкают, публика кричит «браво, «бис». «И все это безобразие — в прямом эфире! Микрофоны не выключишь, телекамеры не отключишь... Поступила команда: „Пойте еще раз“. Мы спели. А публика не унимается!». Сам Матусовский объяснение нашел в подходящей обработке композиции: «После того, как Владимир Мулявин „поколдовал“ над песней, сделал инструментовку, где-то что-то „тронул“, она заискрилась, зазвенела, заулыбалась. „Песняры“ открыли в ней всю неповторимость мокроусовского дарования. И произошло её второе рождение».

Борис
прожил всего 59 лет. Его не стало 27 марта 1968 года, так вышло, что в тот же день погиб Юрий Гагарин, и страна скорбела о нем, а смерти композитора не заметила. Поговаривали, что так рано Мокроусов ушёл из-за тяги к спиртному. Мол, какой русский не любит погулять... Вспоминали, как Борис Андреевич чуть ли не за два дня прогулял Сталинскую премию (по тем временам огромные деньги). Получил он ее в 1948-м, что называется, по совокупности: за «Одинокую гармонь» и другие песни. Запросто мог бы купить машину или дачу или вложиться в квартирный кооператив. А он... обустроился в какой-то деревенской забегаловке неподалёку от Дома творчества композиторов и угощал всех заходящих туда. И с каждым угощался сам.

«Когда я вспоминаю о Борисе Андреевиче Мокроусове, великом русском песеннике (я не преувеличиваю — великом!), перед глазами встаёт картина... — рассказывал режиссёр „Неуловимых“ Эдмонд Кеосаян. — Гроб... И некому поднять... Поднимали мы его со своими „неуловимыми“ — четверо пацанов 14-15-летних и я... Нет, не так должно было проводить в последний путь Бориса Андреевича Мокроусoва. Не так!»

В 1940-50 годы произведения Бориса Мокроусова были в репертуаре всех легенд советской эстрады. Его песни исполняли Сергей Лемешев, Леонид Утёсов, Клавдия Шульженко, Георг Отс, Аркадий Райкин и даже Ив Монтан. Знаменитый шансонье и актер выбрал две песни Мокроусова, к тому времени уже популярные в СССР. Первая «Далекий друг» — «Ami lointen» — была известна советскому зрителю в исполнении Марка Бернеса. Вторая — мелодия песни «Одинокая гармонь» — стала хитом Монтана «Joli mai» — «Прекрасный май» и звучала в аранжировке Мишеля Леграна. С Мокроусовым именно так чаще всего и работали: сначала он создавал музыку, а потом поэт писал стихи к ней. В то время обычно было наоборот. Но в случае с мелодиями Бориса Мокроусова именно музыка задавала тон. Композитор много сотрудничал с самыми популярными советскими поэтами-песенниками: Исаковским, Долматовским, Лисянским, Лабковским, Глейзаровым, много чудесных произведений написано с большим другом мастера Алексеем Фатьяновым. Все работы Мокроусова пронизаны таким лиризмом, что его смело можно назвать Есениным от музыки. По словам Марка Лисянского, так называл себя и он сам: «Он мне всегда представлялся Сергеем Есениным в музыке». Благодаря искренности и непосредственности мотивов некоторые его песни со временем и вовсе стали считать народными. Многие никогда не забудут мелодии из фильмов «Свадьба с приданым», «Весна на Заречной улице», «Наши соседи», «Особый подход», «Неуловимые мстители». «Помню, отец говорил, что композитор Мокроусов писал музыку с такой душой, что наворачивались слезы. Также папа считал песню „Заветный камень“ Мокроусова о Великой Отечественной лучшим музыкальным произведением о войне», — рассказывал «АиФ» композитор Максим Дунаевский. Мокроусов писал не только для кино или эстрады. Даже музыка, написанная для спектаклей, становилась популярной: «Ее можно было услышать в любом концерте, по радио, в автобусе, на улице, в поезде». Вышло иначе только с легендарной «Вологдой». Её народ полюбил лишь спустя два десятка лет. Написанная в 1956 году, тогда она прошла незамеченной, хотя её и исполняли прекрасные певцы Владимир Нечаев, Алексей Усманов. Популярность пришла лишь в 1970-е годы, когда «Вологда» попала в репертуар «Песняров». Как рассказывал участник ВИА Владимир Николаев, после первого исполнения «Вологды» в 1976 году на вечере в честь автора слов песни Михаила Матусовского грохнули такие аплодисменты, что «организаторы концерта даже растерялись». Овации не смолкают, публика кричит «браво, «бис». «И все это безобразие — в прямом эфире! Микрофоны не выключишь, телекамеры не отключишь. Поступила команда: „Пойте еще раз“. Мы спели. А публика не унимается!». Сам Матусовский объяснение нашел в подходящей обработке композиции: «После того, как Владимир Мулявин „поколдовал“ над песней, сделал инструментовку, где-то что-то „тронул“, она заискрилась, зазвенела, заулыбалась. „Песняры“ открыли в ней всю неповторимость мокроусовского дарования. И произошло её второе рождение». Борис прожил всего 59 лет. Его не стало 27 марта 1968 года, так вышло, что в тот же день погиб Юрий Гагарин, и страна скорбела о нем, а смерти композитора не заметила. Поговаривали, что так рано Мокроусов ушёл из-за тяги к спиртному. Мол, какой русский не любит погулять. Вспоминали, как Борис Андреевич чуть ли не за два дня прогулял Сталинскую премию (по тем временам огромные деньги). Получил он ее в 1948-м, что называется, по совокупности: за «Одинокую гармонь» и другие песни. Запросто мог бы купить машину или дачу или вложиться в квартирный кооператив. А он. обустроился в какой-то деревенской забегаловке неподалёку от Дома творчества композиторов и угощал всех заходящих туда. И с каждым угощался сам. «Когда я вспоминаю о Борисе Андреевиче Мокроусове, великом русском песеннике (я не преувеличиваю — великом!), перед глазами встаёт картина. — рассказывал режиссёр „Неуловимых“ Эдмонд Кеосаян. — Гроб. И некому поднять. Поднимали мы его со своими „неуловимыми“ — четверо пацанов 14-15-летних и я. Нет, не так должно было проводить в последний путь Бориса Андреевича Мокроусoва. Не так!»