Пенсионный возраст в России можно было не повышать - «Технологии»

Достаточно перекрыть каналы теневой экономики, но это слишком сложная задача для правительства Объем теневой экономики в России в 2018 году составил 20% ВВП страны. Такие данные содержатся в ежегодной оценке Росфинмониторинга (финансовой разведки), которую ведомство направляет в МВД. Это более 20 триллионов рублей, то есть больше, чем расходы всего федерального бюджета на текущий год, которые составляют 18 триллионов. По сравнению с 2015—2016 годами объем теневой экономики снизился — тогда она составляла свыше 28% или около 24 трлн. руб. Как пишет РБК, отчасти это связано с сокращением скрытой и нелегальной активности, отчасти с изменением методики оценки Росфинмониторинга — какая-то доля теневой экономики просто перестала таковой считаться. Тем не менее, по сравнение с 2017-м годом объем денег «в тени» увеличился почти на два триллиона рублей — с 18,9 трлн. до 20,7 трлн. Вообще же при подсчете объемов «теневой экономики» ведомство учитывает серый импорт (ввоз товаров с занижением импортных пошлин за счет недостоверного декларирования), сокрытие доходов от уплаты налоговых и таможенных платежей и выплаты серых зарплат. Кроме того, в понятие «теневой экономики» входит и нелегальный бизнес, то есть торговля оружием, наркотиками и так далее. Хотя методология Росфинмониторинга точно неизвестна, предполагается, что она учитывает и этот параметр. Также «в тени» находятся нелегальные экономические агенты, которые активно используют фиктивную внешнеэкономическую деятельность для вывода преступных доходов за рубеж. «Денежные средства выводятся за рубеж по организованным сложным схемам, с использованием для расслоения и транзита финансовых потоков множества счетов фирм-„однодневок“, открытых в различных банках. Перечисления за рубеж преимущественно осуществляются под видом внешнеторговых сделок по поставке товаров или купли-продажи ценных бумаг», — говорится в отчете. Для сравнения, по оценкам МВФ в развитых странах объем теневой экономики не превышает 10% (7,8% в Германии, 7% в США). В России же, по данным Фонда, уровень теневой экономике выше официального. В 2015-ом, к примеру, они насчитали нам 33,7%, что примерно на уровне Венесуэлы и Пакистана. Причины роста теневой экономики разные. С одной стороны, как писал в исследовании Центр социально-политического мониторинга ИОН РАНХиГС, после 2016 года вслед за экономикой официальной начал оживать и серый рынок труда. Так как основной зарплаты большинству россиян банально не хватает, они ищут неофициальные подработки или сами уходят в тень. Особенно это касается самозанятых граждан. С другой стороны, большая доля теневой экономики приходится на незаконный вывод средств за рубеж. Несмотря на угрозу западных санкций и программы по возвращению капитала в страну, деньги продолжают утекать, причем неофициально. Информацию об объеме теневой экономики в России уже прокомментировал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. По его словам, борьба с этим явлением ведется постоянно «Это тоже планомерная работа, она ведется и по линии наших правоохранительных органов, и по линии специализированных ведомств, и по линии правительства», — сказал чиновник. Тем не менее, «теневой воз» и ныне там. Причем объемы его поражают. Казалось бы, наши власти весь прошлый год так активно были заняты поиском средств для выполнения нацпроектов президента, что им пришлось, скрепя сердце, пойти на такие крайние меры, как повышение НДС на 2% и пенсионную реформу. Повышение налога на добавленную стоимость должно принести бюджету дополнительных 620 миллиардов в год. Это малая часть теневых 20 триллионов. Почему бы не сосредоточить усилия на выводе хотя бы части этих средств в официальную плоскость вместо того, чтобы, как обычно, запускать руку в и так почти пустой карман простых граждан? Профессор кафедры политологии и социологии РЭУ им. Плеханова, доктор экономических наук Вадим Евсеев считает, что для этого есть как внешние, так и внутренние причины. Причем если внешние объясняются геополитикой, то внутренние зависят только от структуры нашей экономики и отсутствия политической воли. — Сейчас все данные большинства компаний открыты, любой человек может посмотреть их финансовую отчетность, историю и так далее. Все банки занимаются обязательным валютным контролем. Они должны мониторить финансовую историю компаний, и если что-то кажется им подозрительным, сделка отменяется. Легко контролируются паспортные данные, история операций и так далее. Все это говорит о том, что на сегодняшний день существует достаточно технических и финансовых ресурсов для того, чтобы положить конец теневой экономике, по крайней мере, во внешней среде. «СП»: — Почему же этого не происходит? — Возможно, вам покажется противоречивой такая точка зрения, но дело в том, что сегодня во всем мире идут конкурентные войны, как внутренние, так и внешние. И победу в них часто обеспечивают теневыми средствами. Поэтому теневая экономика была и будет. Компаниям, работающим на внешнем рынке, нужны серые деньги, чтобы побеждать конкурентов. Это делается не только у нас, но и в других странах мира, Европе, США. «СП»: — То есть теневые деньги нужны экономике? — Не самой экономике, потому что у нас они, конечно, отнимают средства. Они нужны крупным компаниям для конкурентной борьбы. Их отмывают разными способами, например, через благотворительные фонды, игровые автоматы и множеством других сложных схем, как у нас, так и на Западе. Как я уже сказал, в мире идет конкуренция, и конкуренция недобросовестная. Это связано, прежде всего, с деятельностью США. Никто не знает, сколько долларов, не обеспеченных ничем, они печатают. По сути, они генерируют теневую экономику. Что в таких условиях делать добросовестным игрокам рынка? Им приходится действовать в тени. Вопрос здесь в объемах этой теневой экономики. По международным исследованиям 3–5% теневой экономики способствуют темпам роста производительности труда. Но все, что больше 5%, начинает ее тормозить. «СП»: — Но у нас объемы значительно больше этих 5%, почему? — Это говорит о том, что наше законодательство не отвечает современным требованиям и темпам роста производительности труда. Можно, конечно, говорить, что это люди у нас такие разгильдяи, работают «по серому» или ведут нелегальный бизнес. Но заниматься этими проблемами должна власть. Есть правительственный аппарат, цифровая экономика и цифровое отслеживание, которые при желании позволили бы значительно сократить объемы неучтенных или незаконных операций. Поэтому отчасти проблема в том, что у нас недостаточно развитая нормативно-правовая база. «СП»: — Почему бы тогда не вывести хотя бы часть этих средств из тени и не пустить в экономику вместо того, чтобы наполнять бюджет за счет роста налогов или повышения пенсионного возраста? — Да, это лежит на поверхности, но проблема здесь в самой структуре нашей экономике. В ней все взаимосвязано, и для того, чтобы снизить объем теневой экономики, необходимо все кардинально менять. Это, кстати, касается не только теневых средств. Возьмем ту же производительность труда, о росте которой мы все время говорим. У нас на один миллион ВВП приходится в 5–6 раз больше работающих, чем в развитых странах. Но если мы вводим инновации и технический прогресс, и у нас возрастает производительность труда, куда девать освободившихся четырех человек? Необходимо создавать для них рабочие места. То же самое относится к теневым деньгам. Если мы сейчас начнем их вытаскивать, то все внутренние механизмы нашей экономики, формальные и неформальные, просто начнут рушиться. Неслучайно есть разница между экономической стратегией и экономической политикой. Стратегия рассчитывается институтами, экономистами-учеными, но затем эти документы превращаются в политику, в которую заложены чьи-то личные интересы, ситуации, которые не могут присутствовать в академических расчетах. Думаю, в лучшем случае еще лет пять мы будем находиться в таком состоянии. Для того чтобы из него выйти, необходима политическая воля и адекватные нормативно-правовые механизмы. Старший научный сотрудник Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Андрей Покида считает, что объем теневой экономики в России может превышать 20%. — Власти занимаются этой проблемой, придумывают эксперименты, например, по легализации самозанятых. Но это часть большого процесса. Значительную долю теневого рынка составляет его криминальная часть. Кроме как мерами повышения уголовной ответственности никоим образом его легализовать невозможно. Тот же вывод денег за рубеж зачастую сопряжен с криминалом. Неуплата налогов также является преступлением, так что это работа правоохранительных органов. Нужно просто навести порядок в этой сфере. В том, что касается некриминального сектора, то есть предоставления различных услуг, работ, мы видим определенную активность государства. Это и уже упомянутый мной налог на профессиональный доход, так называемый закон о самозанятых, который вступил в силу в этом году. Правда, есть сомнения в его эффективности, но что-то государство предпринимает. «СП»: — 20% теневой экономики — это много или уже прогресс по сравнению с тем, что было раньше? — Сложно оценить справедливость этой цифры. На то она и теневая экономика, что никто ее официально не наблюдает. Судя по другим оценкам, 20% - это еще не так много. У МВФ, например, гораздо более высокие цифры в районе 30%, поэтому возникает вопрос в справедливости этих подсчетов. Безусловно, если бы удалось вывести хотя бы часть этих средств из тени, это существенно дополнило бы бюджет. Новости экономики: Преподаватель английского стала миллиардером в России Бизнес в России: Честный бизнес в России государством не предусмотрен