Новороссия, конец и начало. О ком мы реально сожалеем - «Военное обозрение»

{short-story limit="540"}

Почему-то агония былой, привычной Украины, догорающей в масляно-бензиновой смеси на «майдане», сразу сделала очевидным, что скоро война. Не было еще ни ликующего за надежным заслоном «вежливых людей» Крыма, ни жителей Донбасса с иконами в руках, пытающихся остановить украинскую бронетехнику. Был только чад горящих покрышек и сгорающий вместе с бойцами «Беркута» образ окаянной украинской многовекторности. Изначально обреченной попытки торговаться и с Востоком, и с Западом; одновременно вскармливать националистов из «Свободы» и провозглашать любовь к русским.

Когда на Донбассе пролилась первая кровь, но ни регулярная армия РФ, ни молчаливые вежливые ребята так и не появились, стало понятно, что в отличие от Крыма, чью ценность для России на несколько порядков увеличивало наличие там Черноморского флота, Луганск и Донецк придется отстаивать собственноручно.

На Донбасс тогда потянулись лучшие люди Украины. Те, кто действительно готовы были бороться с русофобской нечистью и противостоять Киеву, кто осознавал такую необходимость и готов был взять в руки оружие. Многие из нынешних «друзей» Новороссии тогда продолжали оставаться на Украине, пытаясь создать себе комфортную нишу в новых украинских реалиях. Впоследствии большинство из них бежало в Россию или село в тюрьму, чтобы после обмена сбежать подальше от Украины в Москву и дальше, как от родственника, заразившегося дурной болезнью.

Много вот этих не совсем честных лиц по сей день пытается рассказать, что Новороссию предали и сдали в Кремле. Хотя я, при всем моем лютом непонимании политики столицы, знаю одно – Краматорск и Славянск, Лисичанск, Дзержинск (спасибо Бесу, никогда не забуду, как там горели «правосеки»), Дружковку и Константиновку сдали не в Кремле, а на месте. Причем самая большая заслуга тут у Гиркина.

Конечно, в те первые дни и недели существования ополчения никто не мог себе даже в самом кошмарном сне представить той кровавой каши, которая ожидала ЛДНР. Первые случаи стрельбы по мирным протестующим, первые минометные обстрелы, первые жертвы среди гражданских и ополченцев… Больше и больше ада: первые артиллерийские удары по многоэтажкам, первые обстрелы из РСЗО «Смерч» и «Ураган», первые авиаудары… Время блокпостов, на которых дежурили необученные ребята с дубинами и коктейлями Молотова закончилось еще в начале мая, но это осознавали единицы. Увы, сотням пришлось заплатить жизнями за непонимание командирами серьезности ситуации.

Начало войны казалось оптимистичным. Конечно, не потому, что на каждом телевизионном канале от Камчатки до Вашингтона в каждом выпуске новостей мелькали то «Бабай» (Саша Можаев, благополучно избежавший роли полевого командира со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями), то захваченный ополчением БМП, дрифтующий у какого-то магазина.

Оптимистичным казалось другое. То, что несмотря на постоянно усиливающиеся обстрелы и нападение ВСУ и прочих украинских фашистов, количество добровольцев, желающих вступить в ополчение, увеличивалось пропорционально жертвам среди мирного населения. Да если можно было бы тогда дать каждому готовому идти в ополчение мужчине хотя бы минимум оружия, едва ли наши потери были бы так велики.

Оптимизм внушала практически всеобщая поддержка населения. В Краматорске местные жители носили на блокпосты еду, сигареты, воду и чай. Машины останавливались: мужчины со значением совали в прикрепленную к железке банку купюры, а женщины крестили бойцов и шептали молитвы. Каждый день на блокпостах останавливались православные священники – раздавали ладанки, исповедовали и наставляли идущих на смерть. Вспоминаются благообразные старушки, подолгу молившиеся возле импровизированного мемориала возле входа в штаб Краматорского гарнизона; беззвучно и подолгу шептавшие молитвы и крестившие штаб высохшими пальцами. Удастся ли когда-нибудь искупить вину перед всеми ними? За то, что мы бросили эти города – не пали в бою, не отступили, а просто бежали? Будь проклят окаянный «кутузовский маневр» 5 июля и его командиры!

Помощь ополчению начала поступать уже в мае-июне 2014 года. Сначала от волонтеров и гуманитарных организаций начала поступать форма и берцы. Через несколько дней появилось стрелковое оружие. Потом «Утесы», «ПТР», «АГС». Ночами было слышно, как грохочет по степи бронетехника, пробираясь в осажденный Славянск. Приезжали автобусы с добровольцами из Донецка, которые должны были пройти боевое крещение в Славянске и Краматорске.

Отчаявшись справиться с ополчением полицейскими мерами, Киев, прикрываясь фиговым листочком «антитеррора», что было сил бил по городам Донбасса всеми калибрами, использовал авиацию, бросал в бой танки и спецназ. Пока еще работали банкоматы украинских банков, знающие люди снимали с них все, что можно было снять. Тогда без вопросов и надежды на возврат, отдавали деньги знакомым, которым не за что было эвакуировать детей и стариков.

Ожесточенное перемирие Порошенко закончилось 30 июня. Небо вспыхнуло огненными цветами – «акациями», «гиацинтами» и «пеонами». ВСУ пошло в наступление, едва не закончившееся полным крахом для ополченцев ЛДНР. В те кровавые дни одной только отваги защитников Донбасса было недостаточно, чтобы дать отпор украинской военной машине, пусть даже ей командовали воры и кретины. Даже при помощи сотен, а может и тысяч добровольцев, пришедших на помощь Новороссии.

Остановить бойню и сварить украинских карателей в нескольких котлах, в таких количествах, что тела, которые отказалось забирать украинское командование, пришлось сваливать бульдозерами в угольные «копанки», а земля еще несколько дней вибрировала от звуков, издаваемых мобильными телефонами украинских вояк, удалось только благодаря «северному ветру» и помощи отпускников. Если бы не эта помощь, на Донбассе произошла бы резня, по сравнению с которой операция «Буря» показалась бы невинной шалостью.

Сегодня можно сколько угодно разглагольствовать о «предательских» Минских соглашениях, которые вроде бы уже и не существуют, и «брать» Мариуполь в своем блоге, но в тот момент население ЛДНР уже 3-4 месяца жило без зарплат, под постоянными обстрелами и в нечеловеческих условиях (во многих городах не было воды, часто отключалось электричество). Народу нужна была передышка. Обескровленному ополчению – возможность зализать раны: починить и освоенную захваченную у ВСУ бронетехнику и артиллерию, обучить людей и заменить тысячи искалеченных и павших бойцов новыми добровольцами. И за принуждение Украины к миру, посредством августовских, а потом Дебальцевского котла, в первую очередь, нужно благодарить Россию.

Новороссия состоялась в 2014 году и уже навсегда останется ценным приобретением для России (как минимум, всегда приятно иметь лояльную армию в 20-30 тыс. штыков). И вся эта хула и стоны о «предательстве» преимущественно исходят из уст граждан уязвленных или хронически недовольных, которые по ряду причин радеют за Новороссию издали (а многим и въезд запрещен).

Сегодня есть что праздновать, но все мои мысли об ушедших. Я люблю всех этих ребят. Пусть будет ласковый дождь, который прольет свои капли на их бледные лбы. И, верьте, дело не в том, что они умерли. Дело – в том, что если понадобится, то другие встанут.

Сейчас вообще много мифов о том, как это все начиналось в конце апреля-мае 2014 года. В то время мы воевали почти-что палками и током не имели даже раций. Выжить нам помогла только любовь к этому краю, дичайшее возмущение против действий украинской регулярной армии, а более того «карателей» - тех, кто решил возродить нацизм и кого, в итоге, никто на Донбассе не пощадил. Почему-то агония былой, привычной Украины, догорающей в масляно-бензиновой смеси на «майдане», сразу сделала очевидным, что скоро война. Не было еще ни ликующего за надежным заслоном «вежливых людей» Крыма, ни жителей Донбасса с иконами в руках, пытающихся остановить украинскую бронетехнику. Был только чад горящих покрышек и сгорающий вместе с бойцами «Беркута» образ окаянной украинской многовекторности. Изначально обреченной попытки торговаться и с Востоком, и с Западом; одновременно вскармливать националистов из «Свободы» и провозглашать любовь к русским. Когда на Донбассе пролилась первая кровь, но ни регулярная армия РФ, ни молчаливые вежливые ребята так и не появились, стало понятно, что в отличие от Крыма, чью ценность для России на несколько порядков увеличивало наличие там Черноморского флота, Луганск и Донецк придется отстаивать собственноручно. На Донбасс тогда потянулись лучшие люди Украины. Те, кто действительно готовы были бороться с русофобской нечистью и противостоять Киеву, кто осознавал такую необходимость и готов был взять в руки оружие. Многие из нынешних «друзей» Новороссии тогда продолжали оставаться на Украине, пытаясь создать себе комфортную нишу в новых украинских реалиях. Впоследствии большинство из них бежало в Россию или село в тюрьму, чтобы после обмена сбежать подальше от Украины в Москву и дальше, как от родственника, заразившегося дурной болезнью. Много вот этих не совсем честных лиц по сей день пытается рассказать, что Новороссию предали и сдали в Кремле. Хотя я, при всем моем лютом непонимании политики столицы, знаю одно – Краматорск и Славянск, Лисичанск, Дзержинск (спасибо Бесу, никогда не забуду, как там горели «правосеки»), Дружковку и Константиновку сдали не в Кремле, а на месте. Причем самая большая заслуга тут у Гиркина. Конечно, в те первые дни и недели существования ополчения никто не мог себе даже в самом кошмарном сне представить той кровавой каши, которая ожидала ЛДНР. Первые случаи стрельбы по мирным протестующим, первые минометные обстрелы, первые жертвы среди гражданских и ополченцев… Больше и больше ада: первые артиллерийские удары по многоэтажкам, первые обстрелы из РСЗО «Смерч» и «Ураган», первые авиаудары… Время блокпостов, на которых дежурили необученные ребята с дубинами и коктейлями Молотова закончилось еще в начале мая, но это осознавали единицы. Увы, сотням пришлось заплатить жизнями за непонимание командирами серьезности ситуации. Начало войны казалось оптимистичным. Конечно, не потому, что на каждом телевизионном канале от Камчатки до Вашингтона в каждом выпуске новостей мелькали то «Бабай» (Саша Можаев, благополучно избежавший роли полевого командира со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями), то захваченный ополчением БМП, дрифтующий у какого-то магазина. Оптимистичным казалось другое. То, что несмотря на постоянно усиливающиеся обстрелы и нападение ВСУ и прочих украинских фашистов, количество добровольцев, желающих вступить в ополчение, увеличивалось пропорционально жертвам среди мирного населения. Да если можно было бы тогда дать каждому готовому идти в ополчение мужчине хотя бы минимум оружия, едва ли наши потери были бы так велики. Оптимизм внушала практически всеобщая поддержка населения. В Краматорске местные жители носили на блокпосты еду, сигареты, воду и чай. Машины останавливались: мужчины со значением совали в прикрепленную к железке банку купюры, а женщины крестили бойцов и шептали молитвы. Каждый день на блокпостах останавливались православные священники – раздавали ладанки, исповедовали и наставляли идущих на смерть. Вспоминаются благообразные старушки, подолгу молившиеся возле импровизированного мемориала возле входа в штаб Краматорского гарнизона; беззвучно и подолгу шептавшие молитвы и крестившие штаб высохшими пальцами. Удастся ли когда-нибудь искупить вину перед всеми ними? За то, что мы бросили эти города – не пали в бою, не отступили, а просто бежали? Будь проклят окаянный «кутузовский маневр» 5 июля и его командиры! Помощь ополчению начала поступать уже в мае-июне 2014 года. Сначала от волонтеров и гуманитарных организаций начала поступать форма и берцы. Через несколько дней появилось стрелковое оружие. Потом «Утесы», «ПТР», «АГС». Ночами было слышно, как грохочет по степи бронетехника, пробираясь в осажденный Славянск. Приезжали автобусы с добровольцами из Донецка, которые должны были пройти боевое крещение в Славянске и Краматорске. Отчаявшись справиться с ополчением полицейскими мерами, Киев, прикрываясь фиговым листочком «антитеррора», что было сил бил по городам Донбасса всеми калибрами, использовал авиацию, бросал в бой танки и спецназ. Пока еще работали банкоматы украинских банков, знающие люди снимали с них все, что можно было снять. Тогда без вопросов и надежды на возврат, отдавали деньги знакомым, которым не за что было эвакуировать детей и стариков. Ожесточенное перемирие Порошенко закончилось 30 июня. Небо вспыхнуло огненными цветами – «акациями», «гиацинтами» и «пеонами». ВСУ пошло в наступление, едва не закончившееся полным крахом для ополченцев ЛДНР. В те кровавые дни одной только отваги защитников Донбасса было недостаточно, чтобы дать отпор украинской военной машине, пусть даже ей командовали воры и кретины. Даже при помощи сотен, а может и тысяч добровольцев, пришедших на помощь Новороссии. Остановить бойню и сварить украинских карателей в нескольких котлах, в таких количествах, что тела, которые отказалось забирать украинское командование, пришлось сваливать бульдозерами в угольные «копанки», а земля еще несколько дней вибрировала от звуков, издаваемых мобильными телефонами украинских вояк, удалось только благодаря «северному ветру» и помощи отпускников. Если бы не эта помощь, на Донбассе произошла бы резня, по сравнению с которой операция «Буря» показалась бы невинной шалостью. Сегодня можно сколько угодно разглагольствовать о «предательских» Минских соглашениях, которые вроде бы уже и не существуют, и «брать» Мариуполь в своем блоге, но в тот момент население ЛДНР уже 3-4 месяца жило без зарплат, под постоянными обстрелами и в нечеловеческих условиях (во многих городах не было воды, часто отключалось электричество). Народу нужна была передышка. Обескровленному ополчению – возможность зализать раны: починить и освоенную захваченную у ВСУ бронетехнику и артиллерию, обучить людей и заменить тысячи искалеченных и павших бойцов новыми добровольцами. И за принуждение Украины к миру, посредством августовских, а потом Дебальцевского котла, в первую очередь, нужно благодарить Россию. Новороссия состоялась в 2014 году и уже навсегда останется ценным приобретением для России (как минимум, всегда приятно иметь лояльную армию в 20-30 тыс. штыков). И вся эта хула и стоны о «предательстве» преимущественно исходят из уст граждан уязвленных или хронически недовольных, которые по ряду причин радеют за Новороссию издали (а многим и въезд запрещен). Сегодня есть что праздновать, но все мои мысли об ушедших. Я люблю всех этих ребят. Пусть будет ласковый дождь, который прольет свои капли на их бледные лбы. И, верьте, дело не в том, что они умерли. Дело – в том, что если понадобится, то другие встанут.