Битва за Байкал: что на великом озере делать нам и китайцам - «Экономика»

Схватка за ресурсы неизбежна — безусловно. Но что станет главным объектом борьбы? Нефть? Газ? Золото? Да, но прежде всего — пресная вода. Её на планете осталось действительно мало. Тем ценнее она с каждым годом. В фантастических фильмах-антиутопиях воду потребляют и продают, точно величайшее сокровище. А писатели, как показывает развитие истории, не так чтобы сильно ошибаются.

В данном контексте Байкал — самый большой запас пресной воды на планете — представляет важнейший, первостепенный интерес. Эпичная и лютая битва за него неизбежна. И это не фантастика, а реальность — надо лишь подождать. Неудивительно, что китайцы подступаются к величайшему озеру с маниакальной и вместе с тем армейской настойчивостью. Это вообще по-китайски — не захватывать, а населять, ассимилировать. О проникновении китайцев на Байкал говорить не принято. Есть более безопасные темы — Украина, например. А если о «китайском Байкале» говорят, то либо в успокоительном, либо в насмешливом тоне. Вроде — ой, да что вы краски сгущаете, на всех воды хватит. И публикуют при этом фотографию Сергея Зверева, который стоит с плакатом, призывающим сохранить Байкал. Ха-ха, все должны смеяться.

Меж тем во многом китайский Байкал — это уже сегодня. Год назад я был на великом озере, в посёлке Листвянка. И китайцев там действительно слишком много. Точно не на Байкал, а на Хуанхэ приехал. И местные их — не преувеличиваю — недолюбливают. Ни один человек не сказал мне о китайцах на Байкале доброго слова.

Основных претензий две. Первая — китайцы, цитата, «ведут себя как свиньи». Вторая — они используют Байкал сугубо для своих нужд, не подпуская местных, лишая их работы. Речь, к примеру, о гостиницах и других объектах, которые китайцы строят сугубо для себя. При этом гости, мечтающие стать хозяевами, потребляя мороженое или шоколад, кидают обёртку прямо на землю. Мелочи? Нет. Ведь суть в той бессовестной и небезопасной эксплуатации, которую китайцы применяют к Байкалу. «Они не понимают, что это великое озеро», — говорили мне в Листвянке и буряты, и русские.

Глава Бурятии Алексей Цыденов

Опять же это не преувеличение. Прекрасный английский режиссёр Дэнни Бойл, когда его спросили, почему свой день рождения он празднует на Байкале, ответил логично: «Вода — источник жизни. А больше всего воды — в Байкале. Значит, Байкал — это сосредоточение жизни». Собственно, я и сам с трепетом окунулся в эти великие воды.

Байкал — реально священное озеро. И если природа, как говорили древние, есть первое и главное проявление Бога, то Байкал — одно из главных её чудес. Логика, полагаю, ясна. Тем опаснее, по сути, осквернение святого места. А то, как поступают с Байкалом, иначе не назовёшь. И дело тут не только в строящемся заводе по разливу воды для Китая, из-за которого и понеслись справедливо возмущённые голоса. Завод (его строительство, к слову, пока остановлено; вот только трубы торчат) — наоборот, повод уводить тему из серьёзной области в камуфляжно-шуточную: мол, боитесь, что китайцы всё озеро выпьют? Нет, речь в целом об их действиях на данной территории. Строительство завода уже нанесло ущерб. Не будь протестов — оно бы продолжилось.

Однако как сами россияне обращаются со своей святыней? Тут, прежде всего, вопросы по тому, как сохранить великие воды чистыми. Сейчас, в частности, идёт дискуссия о новых нормативах очистки сточных вод для озера. Глава Бурятии Алексей Цыденов заявил, что они невыполнимы, так как невозможно построить соответствующие им сооружения. А вот мнение председателя комиссии по экологии и природным ресурсам общественной палаты Бурятии Евгения Кислова: нормативы влияния на экосистему Байкала не работают, очистные сооружения неэффективны — вместо этого предприятия ЖКХ, расположенные на данной территории, регулярно платят штрафы.

Что мы имеем в итоге? Предвестие экологической катастрофы на Байкале — раз. И два — попытки обложить его со всех сторон. Озеро продолжает зарастать водорослями и заболачиваться — кристальное сердце мира покрывается тиной. И это — подчёркиваю ещё раз — не лирический образ. Мы своими решениями и поступками — сами и с китайской помощью — уничтожаем главную святыню планеты, имеющую сакральное и практическое значение. И очень скоро данное значение выйдет на первый план, когда битва за пресную воду станет побоищем.

Нашим сегодняшним отношением к Байкалу мы фактически являем отношение к будущему как таковому — наплевательское и вульгарно-потребительское, словно говоря: «Привыкли только пить и жрать, но не в силах насытиться». И с таким подходом будущего у нас нет. Потому самое время доказать, что мы ещё способны побороться и за свои святыни, и за страну, и за выживание. Будущее начинается сегодня. Будущее — это Байкал.

Англиканского священника Томаса Мальтуса не любили. Ещё в начале XIX века он имел наглость заявить, что ресурсов на всех не хватит. Потребность человека размножаться приведёт к голоду и схватке за средства существования. Рост народонаселения может быть остановлен лишь нравственным воздержанием или трагедиями вроде голода и войны. Мальтуса обвиняли в человеконенавистничестве — однако в век трансгуманизма мы видим, что он оказался прав. Ресурсов катастрофически не хватает, природа уничтожена, а население растёт. Меж тем на Западе всё активнее звучат призывы отказаться от деторождения. Схватка за ресурсы неизбежна — безусловно. Но что станет главным объектом борьбы? Нефть? Газ? Золото? Да, но прежде всего — пресная вода. Её на планете осталось действительно мало. Тем ценнее она с каждым годом. В фантастических фильмах-антиутопиях воду потребляют и продают, точно величайшее сокровище. А писатели, как показывает развитие истории, не так чтобы сильно ошибаются. В данном контексте Байкал — самый большой запас пресной воды на планете — представляет важнейший, первостепенный интерес. Эпичная и лютая битва за него неизбежна. И это не фантастика, а реальность — надо лишь подождать. Неудивительно, что китайцы подступаются к величайшему озеру с маниакальной и вместе с тем армейской настойчивостью. Это вообще по-китайски — не захватывать, а населять, ассимилировать. О проникновении китайцев на Байкал говорить не принято. Есть более безопасные темы — Украина, например. А если о «китайском Байкале» говорят, то либо в успокоительном, либо в насмешливом тоне. Вроде — ой, да что вы краски сгущаете, на всех воды хватит. И публикуют при этом фотографию Сергея Зверева, который стоит с плакатом, призывающим сохранить Байкал. Ха-ха, все должны смеяться. Меж тем во многом китайский Байкал — это уже сегодня. Год назад я был на великом озере, в посёлке Листвянка. И китайцев там действительно слишком много. Точно не на Байкал, а на Хуанхэ приехал. И местные их — не преувеличиваю — недолюбливают. Ни один человек не сказал мне о китайцах на Байкале доброго слова. Основных претензий две. Первая — китайцы, цитата, «ведут себя как свиньи». Вторая — они используют Байкал сугубо для своих нужд, не подпуская местных, лишая их работы. Речь, к примеру, о гостиницах и других объектах, которые китайцы строят сугубо для себя. При этом гости, мечтающие стать хозяевами, потребляя мороженое или шоколад, кидают обёртку прямо на землю. Мелочи? Нет. Ведь суть в той бессовестной и небезопасной эксплуатации, которую китайцы применяют к Байкалу. «Они не понимают, что это великое озеро», — говорили мне в Листвянке и буряты, и русские. Глава Бурятии Алексей Цыденов Опять же это не преувеличение. Прекрасный английский режиссёр Дэнни Бойл, когда его спросили, почему свой день рождения он празднует на Байкале, ответил логично: «Вода — источник жизни. А больше всего воды — в Байкале. Значит, Байкал — это сосредоточение жизни». Собственно, я и сам с трепетом окунулся в эти великие воды. Байкал — реально священное озеро. И если природа, как говорили древние, есть первое и главное проявление Бога, то Байкал — одно из главных её чудес. Логика, полагаю, ясна. Тем опаснее, по сути, осквернение святого места. А то, как поступают с Байкалом, иначе не назовёшь. И дело тут не только в строящемся заводе по разливу воды для Китая, из-за которого и понеслись справедливо возмущённые голоса. Завод (его строительство, к слову, пока остановлено; вот только трубы торчат) — наоборот, повод уводить тему из серьёзной области в камуфляжно-шуточную: мол, боитесь, что китайцы всё озеро выпьют? Нет, речь в целом об их действиях на данной территории. Строительство завода уже нанесло ущерб. Не будь протестов — оно бы продолжилось. Однако как сами россияне обращаются со своей святыней? Тут, прежде всего, вопросы по тому, как сохранить великие воды чистыми. Сейчас, в частности, идёт дискуссия о новых нормативах очистки сточных вод для озера. Глава Бурятии Алексей Цыденов заявил, что они невыполнимы, так как невозможно построить соответствующие им сооружения. А вот мнение председателя комиссии по экологии и природным ресурсам общественной палаты Бурятии Евгения Кислова: нормативы влияния на экосистему Байкала не работают, очистные сооружения неэффективны — вместо этого предприятия ЖКХ, расположенные на данной территории, регулярно платят штрафы. Что мы имеем в итоге? Предвестие экологической катастрофы на Байкале — раз. И два — попытки обложить его со всех сторон. Озеро продолжает зарастать водорослями и заболачиваться — кристальное сердце мира покрывается тиной. И это — подчёркиваю ещё раз — не лирический образ. Мы своими решениями и поступками — сами и с китайской помощью — уничтожаем главную святыню планеты, имеющую сакральное и практическое значение. И очень скоро данное значение выйдет на первый план, когда битва за пресную воду станет побоищем. Нашим сегодняшним отношением к Байкалу мы фактически являем отношение к будущему как таковому — наплевательское и вульгарно-потребительское, словно говоря: «Привыкли только пить и жрать, но не в силах насытиться». И с таким подходом будущего у нас нет. Потому самое время доказать, что мы ещё способны побороться и за свои святыни, и за страну, и за выживание. Будущее начинается сегодня. Будущее — это Байкал.